11 мая начинается 64-й Каннский кинофестиваль. Смотр откроет внеконкурсная лента Вуди Аллена «Полночь в Париже», в которой Карла Бруни-Саркози играет небольшую роль гида Музея Родена.

Жиль Жакоб ©DR

Среди главных фаворитов — ленты Ларса фон Триера «Меланхолия», Педро Альмодовара «Кожа, в которой я живу», братьев Жан-Пьера и Люка Дарденнов «Мальчик на велосипеде», Теренса Малика «Древо жизни», Нанни Моретти «У нас есть Папа». Русский кинематограф представлен фильмом «Охотник» режиссера Бакура Бакурадзе, который будет показан в программе «Особый взгляд». Новые работы Михалкова и Сокурова не прошли конкурсный отбор.

В последнюю минуту в «Особый взгляд» включен фильм Андрея Звягинцева «Елена», который, к сожалению, не попал в конкурсную программу.

В Канне откроется Российский павильон, в котором будут проходить пресс-конференции, презентации фильмов и светские мероприятия.

Накануне фестиваля его бессменный президент Жиль Жакоб, которому скоро исполнится 81 год, ответил на вопросы «Русского очевидца».

— В чем вы видите призвание Каннского фестиваля?

— В первую очередь это открытие новых талантов, которые привозят на наш фестиваль свои первые работы. Для лучших лент существует приз «Золотая камера», а также программа «Кинофонд». И жюри считает, что надо помогать появлению и становлению неизвестных мастеров, которым, быть может, принадлежит будущее.

— Можно ли считать Каннский фестиваль элитным?

— Я бы скорее назвал его фестивалем тех, кто любит и понимает кино. А это понятие гораздо шире, чем «элита». Конечно, порой «Золотая пальмовая ветвь» присуждается лентам, которые не имеют большого коммерческого успеха. Но если такой авторский фильм не получит награды в Канне, его посмотрят раз в десять меньше зрителей.

— Нужны ли фестивалю коренные реформы?

— Наши реформы имеют структурный характер. Например, через два-три года мы получим в свое распоряжение новый более комфортабельный зал.

— Не утратил ли западный кинематограф былых позиций?

— Уверен, что он не сказал своего последнего слова. Его рано хоронить. Например, благодаря государственной поддержке во Франции каждый год снимают 200-250 фильмов, из которых около сорока — дебюты. Разумеется, не все ленты удачные.

- Мне кажется, что вы немного ностальгируете по «добрым, старым кинематографическим временам».

— Человек с годами склонен больше ценить прошлое, чем настоящее. Не говоря уже о будущем, которое всегда пугает. Поэтому мы и испытываем ностальгию. Своим самым лучшим я считаю фестиваль 1979 года. На нем одновременно были представлены 15 шедевров, а «Золотую пальмовую ветвь» в тот год поделили «Апокалипсис сегодня» Копполы и «Жестяной барабан» Шлёндорфа.

— Как вам удается на протяжении стольких лет находить общий язык со звездами всего мира и вообще с кинематографистами, которые легкоранимы и чувствительны?

— Режиссерам всегда приходится преодолевать в своей работе массу унижений и тысячи препятствий на пути на Каннский фестиваль. Поэтому я порой сравниваю себя с сиделкой или медсестрой, у которой всегда найдутся слова утешения и поддержки.

— В Старом Свете больше не осталось ослепительных звезд типа Брижит Бардо, Бельмондо или Делона.

— Сегодня во Франции и в Европе есть хорошие актеры, но едва ли их можно считать звездами. Скажем, я очень ценю замечательную и умную Изабель Юппер, но она не звезда. Звезды все в Голливуде, который умеет их «делать», окружать их особой магией.

— Вы продолжаете заниматься и литературной деятельностью. После книг «Гражданин Канн», «Жизнь пройдет, как сон», «Золотой альбом» недавно вышло в свет ваше новое эпистолярное произведение «Фантом капитана».

— Оно состоит из воображаемых писем реальным персонажам и, прежде всего, киноактерам, а также литературным героям типа Дон Кихота. Я всегда мечтал вести с ними диалог. Надеюсь, что эта книга вызовет улыбку у тех, кто ее прочитает. Одновременно «Фантом капитана» — это и рассказ о женском шарме, к которому я всегда был неравнодушен.