Что мне нравится в Парижской опере, так это ее программки. В 120 страниц.

Потому что, как вам кажется, знают ли французы, что такое хованщина? Кстати, а россияне? Они подозревают о существовании князей Хованских, ставленников царевны Софьи, и в целом в курсе перипетий того времени?

Ce qui me plaît à l'Opéra de Paris, ce sont ses programmes : ils font 120 pages. De fait, pensez-vous que les Français connaissent la khovanchtchina ? D'ailleurs que savent-ils des Russes ? Soupçonnent-ils l'existence des princes Khovanski, les protégés de la tsarine Sophie et sont-ils au courant des péripéties de cette époque qui ont marqué la culture et l'histoire de la Russie ?

Лариса Дьядкова (Марфа) и Владимир Галузин (князь А.Хованский) | Larissa Diadkova (Marfa) et Vladimir Galouzine (Prince Andrei Khovanski). Crédit: Opéra national de Paris/ Ian Patrick

Так вот, о парижских программках. Элегантная книжка отпечатана на мелованной бумаге. На обложке — фрагмент картины Василия Ивановича Сурикова «Утро стрелецкой казни». Обилие информации о событиях, произошедших на Руси в XVII веке, — а именно о них речь в опере — просто поражает.

После прочтения либретто действие, разворачивающееся на сцене, должно стать более-менее понятным. Ибо поют на русском (правда, под потолком бегут краткие субтитры). Далее — у кого хватит времени, может осилить всю оперу целиком: каждая ария подробно расписана. И это только начало.

Ведь в опере, помимо дворцовых интриг, речь идет и о церковном расколе. Кто такие раскольники, что за старая вера, причем тут двуперстие? Что за странные ритуалы перед самосожжением? Об этом статья Мориса Зиновьева «Безумная и героическая история старообрядцев» («La folle et héroïque aventure des vieux-croyants de Russie» éd.publisud, 2000).

Revenons aux programmes de l'Opéra parisien : il s'agit d'un livre élégant imprimé sur du papier couché. Sur la couverture figure un fragment du tableau de Vassili Ivanovitch Sourikov « Le Matin de l'exécution des Streltsy ». L'abondance de renseignements sur les événements qui se sont déroulés en Russie au XVIIe siècle — c'est le sujet de l'opéra — est frappante.

Une fois la lecture du livret d'opéra faite, tout devient plus clair. Car l'opéra est donné en russe (bien qu'il y ait présence de sous-titres juste au-dessus de la scène.) Celui qui a du temps peut alors étudier l'opéra dans son intégralité : chaque air est méticuleusement décrit. Et ce n'est que le début !

En effet, l'opéra, en plus des intrigues de cour, parle du Raskol — ou schisme — de l'église orthodoxe. Qui sont ces Raskolniks, qu'est-ce que la vieille foi et pourquoi le signe de croix à deux doigts ? Quels sont ces rituels étranges pratiqués avant l'auto-immolation ? Maurice Zinovieff répond à toutes ces questions dans un article intitulé « La folle et héroïque aventure des vieux-croyants de Russie » paru aux éditions Publisud en 2000.

Василий Ефимов (Кузька), Глеб Никольский (князь И.Хованский) и хор Парижской оперы | Vasily Efimov (Kouzka), Gleb Nikolsky (Prince Ivan Khovanski) et les Choeurs de l'Opéra national de Paris. Crédit: Opéra national de Paris/ Ian Patrick

Да, а князья Хованские? Пьер Гонно (Pierre Gonneau), профессор Сорбонны, специалист по русской истории XIV-XVIII веков, доходчиво разъясняет, какую задачку задал своим современникам царь Алексей Михайлович, оставив детей от двух браков. Благодаря его отпрыскам в России единственный раз случилось двоецарствие Петра и Ивана. Софья пыталась узурпировать трон, отсюда восстание стрельцов и так далее.

По прочтении такого изложения картина становится почти полной.

Но опера — прежде всего музыка. Идея создания, работа над пятиактовым произведением, его незавершенность — об этом в статье композитора Франсиса Байера (Francis Bayer). В 2001 году Байер с Николаем Зурабишвили (Nicolas Zourabichvili) опубликовали в издательстве Fayard переписку Модеста Мусоргского. Несколько писем композитора Владимиру Стасову о том, как погружен в исторические воды хованщины композитор, приведены следом.

А в водах XVII века на Руси наблюдались все те же два течения, которые позже получат имена западников и славянофилов, демократов и консерваторов.

В эпоху Марфы, Хованских, Досифея или Шакловитого, действующих лиц оперы, сошлись с одной стороны стрельцы и старообрядцы, с другой — царь Петр и его гвардейцы. Народ оказался посередине.

Et les princes Khovanski? Pierre Gonneau, professeur à la Sorbonne et spécialiste de l'histoire russe du XIVe au XVIIIe siècle, explique clairement le problème face auquel les contemporains du tsar Alexis Ier Mikhaïlovitch se sont retrouvés à la mort de ce dernier, lui qui laisse derrière lui des enfants nés de deux mariages. Grâce à ses rejetons, la Russie a connu l'unique période de diarchie de son histoire avec les règnes conjoints de Pierre et d'Ivan. Sophie essaya d'usurper le trône et il s'en suivra le soulèvement des Streltsy, et ainsi de suite. Cette petite excursion dans l'histoire donne tout son sens au tableau.

Mais l'opéra, c'est avant tout de la musique. Dans son article le compositeur François Bayer nous parle de la conception de l'œuvre, du travail sur les cinq actes et de l'inachèvement de l'opéra. Il a publié, en collaboration avec Nicolas Zourabichvili, la correspondance de Modeste Moussorgski, paru chez Fayard en 2001. Y figurent également quelques lettres du compositeur Vladimir Stassov, qui parlent d'une immersion totale de Moussorgski dans les eaux troubles de la khovanchtchina.

C'est aussi au XVIIe siècle que sont apparus en Russie les deux courants de pensée qui seront plus tard connus sous le nom d'occidentalisme et de slavophilie, courant démocrate et courant conservateur.

A l'époque de Marfa, des Khovanski, de Dosifei et de Chakloviti (les personnages principaux de l'opéra), Streltsy et vieux-croyants s'unissent contre le tsar Pierre et sa garde. Le peuple se retrouve au milieu de la bataille.

Финал оперы | Vue finale. Crédit: Opéra national de Paris/ Ian Patrick

Эпическая картина возникает благодаря декорациям, где нашлось место и церквям, и погосту, и роскошным княжьим палатам. Но в первую очередь благодаря хору, тому самому народу, мужикам в суконных рубахах и бабам в красных сарафанах. Народ хоть и темен, воззваний и пасквилей читать не обучен, но силен своей нутряной силой, и голоса хористов Парижской оперы очень точно это передают. И хор стрельцов строен и напорист, и раскольники поют несломленными голосами. И вся эта гигантская масса людей наводняет сцену до края, рисуя масштабную историческую фреску.

Оркестром Парижской оперы управляет Михаил Юровский, один из лучших дирижеров современности. Когда-то он играл фортепианные пьесы в четыре руки с самим Д. Шостаковичем. В 1958 году Шостакович сделал новую оркестровку «Хованщины». В его редакции опера сейчас идет в Париже.

Солисты все русские: Глеб Никольский, Владимир Галузин, Лариса Дьядкова, Марина Лапина, Всеволод Гривнов, Сергей Мурзаев, Наталья Тимченко. Досифея поет болгарин Орлин Анастасов. Фото лучшего игумена опять можно найти в программке. Из частной коллекции — Федор Шаляпин в роли Досифея.

Если еще полистать книжицу, то обязательно попадется и стихотворение Лермонтова «Люблю отчизну я, но странною любовью», и отрывок из Достоевского, и рассказ Анри Труайя, и текст Ростислава Гофмана. А также репродукции «Боярыни Морозовой» Сурикова, картин Нестерова, Боголюбова, Верещагина, Шишкина, «Святого Владимира» Василия Кандинского, конечно, портрет Мусоргского кисти Ильи Репина.

Словом, программка эта — лучше и, безусловно, увлекательнее любого учебника.

Немолодой мужчина в седьмом ряду, пряча руки за спиной впереди сидящего, по ходу оперы дирижировал отдельные пассажи.

— «Неужели вы знаете эту редкую для Запада оперу?»

— «Знаю, Мусоргский — великий композитор, и оперы его великие, один «Борис Годунов» чего стоит».

— «Русские считают, что их балет всегда впереди».

— «Нет, опера. И Чайковского, и Римского-Корсакова».

В Париже оперу на русском языке впервые поставили в 2001 году. Потом был перерыв в 12 лет. Теперь снова премьера. Интересно, что трудный и длинный четырехчасовой спектакль  в традиционной классической постановке французы приняли на ура. Криков и оваций по окончании было много. Куда сдержаннее реагировал Париж несколько лет назад на две современные версии русской оперной классики.

«Хованщина» на французской сцене - реверанс богатой русской истории и культуре. И это вызывает всяческое уважение.

La fresque épique s'appuie sur les décors : une place, des églises, un cimetière et les luxueux appartements du tsar. Mais c'est surtout grâce au chœur (qui symbolise le peuple), ces hommes et ces femmes vêtus de chemises de drap et de sarafans rouges que le tableau est dressé. L'obscur peuple incapable de lire les appels et les pamphlets, n'est pas moins doué d'une force intérieure que les voix des choristes de l'Opéra de Paris expriment à merveille. Le chœur des Streltsy est harmonieux et énergique et les Raskolniks chantent de leurs voix ininterrompues. Et cette masse gigantesque de personnes inonde la scène jusqu'au bord, dessinant ainsi une grande fresque épique et historique.

L'orchestre de l'Opéra de Paris est dirigé par Michael Jurowski, un des plus grands chefs d'orchestre contemporains. Il a autrefois joué les œuvres pour piano à quatre mains avec D. Chostakovitch en personne. En 1958, Chostakovitch a réalisé une nouvelle orchestration de « La Khovanchtchina ». C'est cette version qui est actuellement donnée à l'Opéra de Paris.

Les solistes sont tous russes : Gleb Nikolski, Vladimir Galuzine, Larissa Diadkova, Marina Lapina, Vsevolod Grivnov, Natalia Timchenko, Sergeï Murzaev. Dosifei est interprété par le bulgare Orlin Anastassov. Une photo tirée d'une collection privée qui présente Fédor Chaliapine dans le rôle de l'higoumène supérieur figure également dans le programme.

Si on feuillette encore le livret, on tombe sur le poème de Lermontov « J'aime ma patrie, mais d'un amour étrange », un extrait de Dostoïevski, un récit d'Henri Troyat et un texte de Rostislav Hofmann. On y trouve également une reproduction de la « Boyarine Morozova » de Sourikov, de tableaux de Nesterov, de Bogolioubov, de Verechaguine, de Chichkine, du « Saint Vladimir » de Vassily Kandinsky et bien sûr le portrait de Moussorgski brossé par Ilya Repine.

Bref, le meilleur et sans aucun doute le plus captivant de tous les manuels.

Un homme d'un certain âge assis au septième rang a dirigé les différents passages en dissimulant ses mains derrière le dos de son voisin de devant.

« Est-ce possible que vous connaissiez cet opéra si peu donné en Occident ? »

« Je sais, Moussorgski est un grand compositeur, et ses opéras sont grandioses, son « Boris Godounov » vaut le détour ».

« Les Russes pensent que leurs ballets sont toujours mis en avant ».

« Non, les opéras. Ceux de Tchaïkovski et ceux de Rimski-Korsakov ».

La première représentation de la « La Khovanchtchina » donnée à Paris en langue russe date de 2001. Il s'en suit 12 années d'interruption. Il s'agit donc aujourd'hui d'une seconde première. Il est intéressant de noter que cet opéra de facture traditionnelle et classique, aussi difficile et long qu'il soit (il dure environ 4h) a été acclamé par les Français. Nombreux ont été les cris et les ovations à la fin de la représentation. Le public parisien avait été beaucoup plus réservé lors des deux représentations contemporaines de l'opéra classique russe.

« La Khovanchtchina » à Paris, c'est avant tout un hommage à la richesse de l'histoire et de la culture russe, et cela impose le respect.