Математика катастроф
Мне было почти семь, когда умер дедушка. В июле 92-го.
©В.Базан
Я помню стекающий по губам арбузный сок, какие-то чужие квартиры, черный цвет (а может, я его сейчас придумываю?) и приглушенные разговоры взрослых. А дедушку почти не помню.
В детстве я знала, что дедушка — химик, что раньше он жил в башне МГУ, а потом в Алжире, что он любил машины, что друзья называли его Лекой, что он похож на Сент-Экзюпери, портрет которого стоял в комнате родителей. И еще — что он умер «от Чернобыля».
Поэтому в моей голове Чернобыль — это московский зной середины лета и первая смерть, с которой мне пришлось столкнуться.
Дедушка был в Чернобыле дважды — в 1987, затем в 1988. В 1992 ему был 51 год. То есть, он был моложе сегодняшних Владимира Путина, Николя Саркози, Сильвио Берлускони или Наото Кана.
За цифрами всегда легче спрятаться, но в том, что трагедия на японской АЭС Фукусима случилась ровно 25 лет спустя после Чернобыля, есть что-то зловещее.
«Чернобыль - тайна, которую нам еще предстоит разгадать. Может быть, это задача на двадцать первый век. Вызов ему, — писала белорусская писательница Светлана Алексиевич в своей книге «Чернобыльская молитва» (страшнее этой книги я не читала ничего). — За одну ночь мы переместились в другое место истории. Совершили прыжок в новую реальность, и она, эта реальность, оказалась выше не только нашего знания, но и нашего воображения. Порвалась связь времен... Прошлое вдруг оказалось беспомощным, в нем не на что было опереться, в вездесущем (как мы верили) архиве человечества не нашлось ключей, чтобы открыть эту дверь».
И вот теперь Фукусима. «Как бы ни завершилась катастрофа, которую мы сейчас переживаем, ее значение однозначно: история Японии вошла в новую фазу», — сказал в интервью газете «Монд» Кэндзабуро Оэ, японский писатель, лауреат Нобелевской премии по литературе 1994 года.
Только ли история Японии? По всей Европе прокатилась волна демонстраций с требованием закрыть атомные электростанции. После стотысячных протестов на улицах немецких городов власти Германии заявили об остановке нескольких АЭС, а на прошлой неделе Ангела Меркель сказала, что хочет, чтобы Германия как можно скорее вообще отказалась от использования атомной энергии. И даже назвала дату — до 2022 года. Италия вместо строительства первого реактора будет проводить референдум по ядерной энергии. Венесуэла вообще решила не запускать атомную программу, несмотря на договоренности с Россией, а Китай сейчас пересматривает планы по строительству 25 новых реакторов.
Генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун, побывавший в среду 20 апреля на Чернобыльской АЭС, заявил, что потрясен увиденным в Чернобыле. «Одно дело слышать о Чернобыле и читать о катастрофе, другое — увидеть своими глазами», — сказал генсек и предложил немедленно «провести всеобщие дебаты о будущем ядерной энергии».
По данным опроса института BVA, проведенного в 47 странах, после Фукусимы только 39% японцев продолжают выступать за ядерную энергию (до аварии их было 62%). Больше всего противников мирного атома в Австрии — 90%, за ними греки — 89% и грузины — 80%. Италия на 10-м месте — 75%, Германия на 11-м — 73%.
Среди стран, выступающих за ядерную энергию, на первом месте китайцы — 70%, французы на 6-м — 58% (до Фукусимы их было 66%). Американцы (47%) и русские (52%) где-то посередине.
Взвешивая в уме эти данные, вычитая и прибавляя, я думаю о других цифрах, страшных, о которых мы до сих пор ничего не знаем. И о тех, таких, как мой дедушка — подсчитать которых, наверное, не удастся никогда.
Статья страшненькая. Мир, действительно, столкнулся с новой реальностью, и только с Чернобыля начал понимать сам этот факт. Как это ни кощунственно звучит, остается лишь радоваться, что это произошло уже в горбачевскую эпоху, когда информацию о катастрофе оказалось невозможно скрыть. Произойди это на 10-20 лет раньше – жертвы были бы те же (если не больше), но никто бы ничего не узнал. Так же, как мы лишь сейчас узнаем о более локальных техногенных катастрофах, которые на протяжении 40 послевоенных лет происходили на территории СССР, и жервы которых в сумме исчисляются десятками, если не сотнями тысяч людей. Однако требование запрещения атомной энергетики уж слишком напоминает один фантастический рассказ (читал в юности, автора не помню), где в мире, пережившем ядерную катастрофу, запрещено изобретение колеса, с которого все началось (за это полагалась смертная казнь). Если посмотреть статистику, то от автомобильных катастроф в мире ежегодно погибает значительно больше людей, чем суммарное число погибших от всех катастроф на всех атомных электростанциях вместе взятых. И там, и там – несоблюдение правил обращения с «джином», выпущенным из бутылки. В отношении атомных электростанций человечество напоминает известного ученика чародея... Персонал Чернобыля считал, что это просто «самовар», с которым можно делать все, что хочешь, не особо соблюдая правила. В Японии преступление другого харктера: складирование топлива, которое в принципе не должно было осуществляться на этих территориях с сейсмической опасностью. Если бы требования соблюдались, катастрофа была бы меньшего характера. Вторая сторона – по-видимому, экономия на системах охлаждения реакторов, которые первыми вышли из строя, и отсутствие дублирующих систем (те, которые были, аварийные, оказались как слону дробина). А ведь дублирующие системы должны действовать до тех пор, пока тут же останавливаемый реактор не окажется полностью потушен.
Другими словами, автор совершенно права: человечество столкнулось с тем, что выше обыденного понимания. И перед ним стоит жесточайший выбор: или запрещения в изобрении колеса или соблюдение техники безопасности при работе с джином: «авось» и «небось» ведут к гибели.
Анна, спасибо Вам за статью...
Господа,
Некоторая иллюстрация (только уже с цифрами) к тому, что я писал, содержится в статье, только что появившейся в Интернете: www.gazeta.ru/science/201...95865.shtml#1643
Из нее со всей очевидностью следует, что вероятность каких-либо заболеваний для человека, оказавшегося в зоне, где произошла авария на атомной станции, соответствует вероятности попадания в транспортную катастрофу (5-7 человек на тысячу населения) и в 10 раз ниже вероятности заболевания курильщика). Теперь лишь остается посчитать вероятность аварий на АЭС и это перемножить. Однако в реальности жертв катастроф значительно больше: «Социально-психологические последствия аварии по своему охвату и общественному значению многократно превосходят ее радиологические и, возможно, экономические последствия». И далее: «Масштаб социально-психологических последствий лишь отчасти объясняется тяжестью произошедшей аварии. В значительной степени это стало реакцией общества на те необоснованные управленческие решения, которые обусловили вовлечение в послеаварийную ситуацию миллионов людей».
Т.о., требуется не борьба с атомной энергетикой, а понимание реалий, в которых существует этот феномен, и понимание самого феномена для того, чтобы максимально снизить вероятность этих самых аварий. А опираться на мнение улицы или даже референдум в данном вопросе это тоже самое, что опираться на референдум при решении вопроса, нужна ли больному операция, или вопроса уточнения величины физической константы.
А кто такой Наото Кан? Не много ли перечислений — по отношению.к личному? Не слишком ли ничтожны эти личности по сравнению с личным?
Не понимаю. Отчего замолчали все СМИ о Фукусиме? Это что, страусиная политика? Но это и страшно! А обнадеживающие рассуждения о том, что, мол, от гриппа помирают чаще, чем от атома, вообще константа благоглупостей.