«Парижское кафе»
«Работается здесь, как нигде, климат уж тут такой, все работают горячо и много».
И. Репин, Париж, 1873 г.
С 1916 года «Парижское кафе», полотно значительных размеров, которое Илья Репин написал во французской столице в 1875 году и выставил на Салоне независимых, принадлежало одной и той же семье. Коллекционер купил не только картину, но и 80 листов подготовительных рисунков, и эскизы маслом.
Это, пожалуй, единственная известная работа Репина такого большого формата и художественной ценности, которая до сих пор находилась в частном собрании.
6 июня в Лондоне на аукционе Кристи она будет продана, равно как и предварившие ее работы.
С главой департамента русского искусства аукционного дома Кристи Алексеем Тизенгаузеном «Русский очевидец» встретился в парижском зале на авеню Матиньон, где было выставлено «Парижское кафе».
— Репин такого уровня висит разве что только в Русском музее. Может, он и окажется счастливым обладателем картины, а заодно и рисунков?
— Сейчас сказать ничего не могу. Судьба работы такого уровня может определиться в последнюю неделю перед продажей, когда она будет выставлена непосредственно в доме Кристи. Мы возили картину в Москву, вокруг нее было много разговоров, а что произойдет на аукционе — тайна для всех. Но картина действительно редкая и по размерам, и по насыщенности действия. В ней как минимум пять полюсов, и каждый — самостоятельная сценка.
— В конце 80-х годов прошлого столетия на аукционах наблюдался необыкновенный ажиотаж вокруг русского искусства. Цены на него взлетели в несколько раз. Потом наступил кризис 2008-го. Как сейчас обстоят дела в русском департаменте?
— Кризис затронул все области жизни, и рынок искусства не избежал его последствий. Но последние продажи показали, что во всяком случае Кристи уже преодолел докризисную отметку.11 мая за один вечер от продаж в разделе «Современное искусство» было выручено 300 млн. фунтов стерлингов. Это фантастическая сумма.
Последние торги в русском секторе в ноябре 2010 и апреле 2011 годов в Нью-Йорке показали, что интерес сохраняется, правда при одном серьезном отличии. Нынешний покупатель нацелен на произведения исключительно высшего разряда.
До 2008-го продавалось все, потому что публика была самая разнообразная. Т.е. на каждый продукт был свой покупатель. И на предметы до ста тысяч фунтов, и на высшую категорию лотов от 800 тыс. до 1млн. 200 тыс. фунтов.
После кризиса первый слой покупателей исчез, остались те, кто готов купить произведения исключительной ценности. Каталоги уменьшились в размерах, но объемы продаж не пострадали.
— Покупатели, конечно, по-прежнему русские? Кстати, откуда они? Из России?
— Да, подавляющее большинство русскоязычные покупатели. Ведь почему случился большой взрыв на рынке русского искусства, который до конца 80-х был, прямо скажем, незначительным? Только потому, что граждане СНГ начали беспрепятственно путешествовать, и у них появились деньги. Только тогда цены на русское искусство приблизились к другим категориям: импрессионизму, современному искусству, японцам или китайцам.
Русский отдел в Кристи открылся в 70-е годы. Но он был принципиально другим, продавалось в основном серебро Фаберже, фарфор. И главное — не было русских покупателей, не было конкуренции. Все русские продажи проходили в Женеве, и покупатели знали друг друга в лицо. В 90-е годы ситуация полностью изменилась. Появились картины, предметы быта ушли на второй план.
Насчет того, откуда покупатели, вам сейчас не скажет никто. Ведь человек может жить в Лондоне или проводить большую часть времени в Париже, а бизнес при этом иметь в Москве. Ну, и откуда он?
— А как вы оказались в Лондоне?
— Я родился и учился во Франции. Такой чистый продукт белой эмиграции. Поехал в Лондон на три месяца совершенствовать английский и остался там навсегда. В Кристи с 1985 года прошел все ступени. Мой отец — авиационный инженер, к искусству никакого отношения не имеет. По матери я Шаховской, и мои дедушка с бабушкой, конечно, создавали дома атмосферу любви к русской культуре. В ней я и рос. Бабушка водила меня на выставки, но не могу сказать, что с детства я влюбился в русское искусство, это пришло гораздо позже.
Зинаида Шаховская приходилась мне двоюродной бабушкой. Когда она отошла от руководства газетой «Русская мысль» и у нее появилось больше времени, она много рассказывала мне из русской истории. Но что такое история? Часть культуры, конечно.
— Теперь вы — постоянный житель Лондона?
— В силу своей профессии я следую за рынком. Раньше главным центром русских продаж была Женева, и я постоянно туда ездил.
После на авансцену вышел Нью-Йорк, и я там жил несколько лет. Потом начался бум в Лондоне. Когда в 1985 году я пришел в Кристи, там не говорили по-русски, не было необходимости. Сегодня больше половины дня я говорю по-русски или с коллегами и визитерами в бюро, или по телефону.
— Лондон нынче - столица богатых россиян.
— Да, поэтому и продажи проходят здесь, из России лететь ближе, чем в Нью-Йорк. Но парадокс в том, что Париж исторически с точки зрения русской культуры всегда занимал первое место. Когда в 85-м я приехал в Лондон, русских там практически не было.
Я помню, что Левицкий в 85-м году был продан всего за 5 тыс. фунтов стерлингов, потому что не было русских покупателей. Сегодня он оценивается минимум в 100 тыс. Анненков ушел тогда за 120 тысяч, сейчас та же самая работа опять оказалась у нас, но стоит она уже 2 млн. 200 тысяч. Первый бум пришелся на 88-89 годы, началась горбимания. Второй пик был достигнут в начале 2000-х годов. Но, если раньше покупали русскую работу, то теперь ищут изысканное произведение с учетом лучшего периода автора и наличия произведения в каталогах.
— Какой период сейчас пользуется наибольшим спросом?
— Любители Репина, Айвазовского и Шишкина не исчезли. Интерес вызывают и художники 10-20-х годов — Яковлев, Сомов, Серов, Григорьев. А кто-то интересуется серебром и фарфором.
Поэтому, чтобы аукцион прошел удачно, нужно удовлетворить всем вкусам.
— 25 лет назад о Парижской школе почти не говорили. Сейчас она в моде. Пользуется ли она спросом на русских продажах Кристи?
— А кого относят к Парижской школе? В основном тех, кто жил в Улье. Но что делать с Шагалом и Сутиным? Сутин уже лет 20-30 хорошо продается в департаменте импрессионизма, и его нельзя взять и перенести в другой отдел. Художники — вечные странники, и их незачем так уж привязывать к одному месту.
3 комментария
Добавить комментарий
По теме
Наши встречи
«Дорогу к той весне» вспомнили в Париже в Российском центре на Бранли
9 мая 2017Наши встречи
В Москве тоже выбирают президента Франции
7 мая 2017Наши встречи
«Бессмертный полк» 8 мая в Париже
5 мая 2017Наши встречи
Наша страница в Фейсбуке
3 мая 2017Наши встречи
Французская гастрономия в русском коровнике
2 мая 2017Наши встречи
Спектакль вахтанговца в Париже
19 апреля 2017
Спасибо, Леночка, за интересное интервью!
Искренне Ваша.
О.Ланская.
Достойное интервью. Массу познавательной информации узнала. Вон где люди, оказывается, делают деньги. Удивительно, как это автору удалось так очаровать маршана, что он рассказал о таких существенных коммерческих деталях арт-рынка. Да и, вообще, получился довольно задушевный разговор, с личностными отзвуками. Некоторый шарм ретро. А Репина такого никогда не видела, кажется очень сильная вещь, посмотреть бы оригинал. За него, явно, перед Западом не стыдно.
Света себя под Западом чистит))))