О поэзии Владимира Наумова

В феврале 2010 г. Владимиру Наумову, поэту и переводчику, исполнилось 60. Это кому 60?! Володьке?! Быть не может! Ведь этот «русский парижанин в законе» — наш всеобщий приятель, с которым как-то не рифмуется столь солидный юбилей! Он, ведь, сумбурный, компанейский, подвижный в подвижном! И в его доме, как всегда, караван-сарай, где за «чайником вина» справляют вечный праздник дружбы пьяницы и поэты, художники и, конечно, прекрасные дамы. Там дневали и ночевали лучшие друзья — Вадим Делоне, Леша Хвост.

И все же, нельзя отрицать непреложный факт: Владимир Наумов, добрый наш приятель, родился в Москве тому уж 60. Он — «птенец» из советского интеллигентского, писательского гнезда. Его отец, Наум Вениаминович, — известный литературный переводчик. Матушку, Иссу Яковлевну Панину, скончавшуюся 6 лет назад в Париже, критик Андрей Черкизов (увы, тоже покойный!) называл «Магистром Чрезвычайного Старания». Исса Панина, «Неукротимая Исса», была эгерией* отчима В. Наумова, писателя Дмитрия Панина. Известно, что Д.  Панин, прошедший ад ГУЛАГа, — прототип Сологдина из «Круга первого» Солженицына. Одна из книг Панина, вышедшая на Западе, так и называется: «Записки Сологдина»...

В 1971-м В. Наумов выехал из СССР — сначала в Италию, затем во Францию, где закончил Сорбонну. Причалив к «другим берегам», он преподавал, переводил (и переводит) книги, юридические документы. И, конечно, пишет стихи, притом на двух языках. У него на «текущем счету» несколько стихотворных сборников. Вот и сегодня, в честь «круглой даты», поэт получил от музы сразу два ценных подарка: во Франции и в России одновременно вышли два сборника его новых стихов. А для поэта это важнее шубы куньей да ларца златого.

Русский сборник В. Наумова называется «Только вы не верьте» (Изд. «Комментарий», М., 2010). Другой, французский «Parlons de moi» (Поговорим обо мне), опубликован парижским издательством «Волна» (Editions de l'Onde). И если русский сборник чисто стихотворный, то французский включает новеллы и стихотворения в прозе, наподобие «проклятых» поэтов.

Вглядимся в портрет на «русской» обложке. Треугольное лицо, кривая усмешка гиньоля, острый взгляд. На голове (символика вполне просчитываемая) — лавровый венок вместе с терновым венцом.

Французско-русская лира этого поэта являет собой несовместимое, на первый взгляд, соединение: она включает традиции как «маяковского» футуризма, так и «есенинского» имажинизма.

Вот, например, «маяковская» структура:

«Ваши глаза и губы

Молотком отбойным

Врезались в память.

Когда меня не будет,

Кому-то будет больно

Криво или прямо...»

Здесь подчеркивает смысловую сторону тонический стих, часто используемый футуристами, так называемый «ударник». При этом у В. Наумова — «футуристическое» изобилие консонансов («вопросы — просто»; «по-соседски — сердца»; «лацканы — клацаю»; «усопших — сопли» и т.д.)

А в его исповедальной «есенинской» ипостаси явно различима насмешливая горечь, веселая тоска:

«Нарезан на куски и роздан

Всем бедным алчущим поэтам,

Я быстро превратился в звезды,

Свет проливая на планету...»

Есть здесь и «вийоновское» озорство (не без злоупотребления постсоветскими обсценизмами):

«Я сам собою огорошен

Бесцельно, без толку, прицельно,

Принцессы дрыхнут на горошинах,

Но ни одна из них не целка...»

И при этом почти в любом стихотворении повсеместно, настойчиво слышится  отчетливый стук Метронома Времени:

«Олицетвореньем счастья,

Привкусом небытия

Сердце бьется слишком часто,

Ухожу из жизни я...»

...В дни карнавала в Рио-де-Жанейро и Мехико правит бал Танцующая Смерть. Перед ней преклоняются, ей льстят, а порой ее даже вышучивают, обращаются запанибрата. И кажется, что поэт своими стихами тоже пытается соблазнить и задобрить Царицу бала:

«...И умереть не страшно:

Поэту чужды рамки.

Его защищают башни

Воздушного легкого замка...»

Стихи В. Наумова просты и одновременно многозначны, как белый цвет, включающий радугу. Поэт избегает зауми, надменной недосказанности, мнимой изощренности. Ценность его поэзии — в ясности, непосредственности, прозрачности. Своими стихами, полными любви, печали, насмешки, поэт славит не уход, не завершение, но возвращение, возрождение Бытия:

«На бессовестность смерти,

Наготу бытия.

Но вы только не верьте,

Как не верю и я!»

Для поэтического сборника как книжного целого важна «наружность», эстетическая норма. Оба сборника В. Наумова —

русский и французский — изданы любовно и изящно.

Кира САПГИР