С городами, как с людьми – не по хорошу мил, а помилу хорош. И, конечно, необъяснимое. Не то воздух дурманит, не то притяжение барахлит. Живёт, например, себе город – и живописен, и ухожен, и удобен. И в зелени почивает. И репутацией баюкается. А ничего в нём такого особенного так никогда и не произошло. Ни один интересный человек не пожил, проездом не остановился и походя ничего не сотворил.
Les villes comme les gens inspirent de l’attirance irraisonnée. Inexplicable. Soit, c’est l’air qui fait tourner les têtes, soit, la gravitation qui claudique, par endroit. Il existe, par exemple, des villes pittoresques, soignées et agréables sous tous rapports. Enveloppées de verdures et bercées par la bonne réputation. Mais rien d’exceptionnel ne vient jamais troubler leur quiétude. Aucune célébrité ne s’y arrête, n’y habite et n’y crée de chef-d’œuvre, au passage.
Грэ-сюр-Луан | Grez-sur-Loing © Elena Kondratieva-Salgueiro
Интересных людей на свете, конечно, гораздо больше, чем городов. Но таких, именами которых аукают улицы и золотятся мемориальные доски на уютно осевших домах, всё-таки, наперечёт. Поэтому, когда целая компания славных имён вдруг обнаруживается в одной и той же географической точке, да ещё и в разных временных срезах, к окрестностям невольно хочется приглядеться и что-нибудь эдакое себе вообразить – или воздух, или магнитные аномалии...
Есть один такой скромный городочек в департаменте Сена и Марна, недалеко от куда более знаменитых Фонтенбло и Барбизона. И не благозвучнее – Грэ-сюр-Луан. И не живописнее – по местным меркам, что называется «типичный представитель». И не то чтобы удачно расположен или особо престижен, или необыкновенно комфортно оснащён. А вот мемориальные доски чуть не на каждом шагу: и тот там жил, и этот был проездом, а вон у тех вообще столовалась такая уйма знаменитостей, что если перечислять поимённо – мрамором можно замостить главную улицу.
Des gens intéressants sont évidemment bien plus nombreux que les villes. Moins nombreux sont les gens dont les noms gravés sur les plaques commémoratives font écho d’une maison à l’autre, dans les rues qui portent sagement ces décorations dorées. C’est pourquoi, quand toute une compagnie des noms glorieux se découvre au même point géographique, qui plus est, dans des tranches temporelles différentes, on est tenté de scruter les alentours plus assidûment et de s’imaginer quelque chose de pas commun : soit, des émanations grisantes, soit, des anomalies magnétiques...
Une petite ville modeste vit dans le département de Seine et Marne, pas très loin des beaucoup plus célèbres Barbizon et Fontainebleau. Au nom pas particulièrement sonore – Grez-sur-Loing. A l’aspect pas particulièrement envoûtant, ce qui s’appelle « typique de la région ». Pas mieux située que tant d’autres, pas mieux achalandée en quoi que ce soit, pas plus prestigieuse que ses voisines. Mais, voyez-vous, des plaques commémoratives y sont clouées à tous les pas : celui-ci y vécut, celui-là fut de passage et là-bas, chez les Untel, tant de célébrités avaient dégusté tant de repas qu’à les énumérer toutes, on paverait de marbre la rue principale.
Грэ-сюр-Луан | Grez-sur-Loing © Elena Kondratieva-Salgueiro
Луан – это речка, ни широкая, ни глубокая, ни сонная, ни бурлящая, вся в самый раз, как самое среднее арифметическое. По берегам гроздьями серокаменные дома, домишки и домулечки с садиками, садами и садищами между серокаменных стен. Со стен, как небрежно наброшенные на плечи томной модницы меха, свисают сокровища жимолости, плюща и дикого винограда.
Особое чувство стиля всему вокруг придаёт главная историческая ценность –сильно разрушенная, такая же серокаменная, в тон классическим представлениям о Средневековье, башня XII века. С голубями и воронами, вечными спутниками всех руин.
В нескольких шагах от башенного средневековья – готически подтянутая городская церковь в изящном окоёме бледно-лиловых гортензий. Под стрельчатыми сводами арки у самого входа – гроздья ласточкиных гнёзд. Внутри – густая прохлада и окрашенный витражами мягкий свет с танцующими пылинками. В любое время года полудрёмная тишь душисто приправлена пряным дымком: с весны до осени – от костров в садах, зимой – от всесильного уюта каминных труб. Нужно ли объяснять, что какие бы преимущества ни сулили новые методы отопления, если у человека есть дом, в нём рано или поздно любыми средствами, правдами-неправдами появится камин. Потому что именно в домах, оберегающих тепло живым огнём древесного прошлого, и происходят самые яркие встречи, за которыми тянутся самые долгие истории...
Le Loing est une rivière, ni large ni étroite, ni endormie ni turbulente, tout juste comme il faut, tout comme la bonne moyenne arithmétique. Sur les rives, en grappes, maisons et maisonnettes, couleur de pierre grise, jardins et jardinettes, entre les murs bâtis de cette même pierre. Des murs, comme des fourrures tombant négligemment des épaules d’une élégante lasse, ruissellent des joyaux de chèvrefeuille, de lierre, de vigne sauvage.
Le principal attrait historique confère aux alentours un style tout particulier – fortement abîmée, de cette même couleur de pierre grise qui est inhérente à notre imagerie moyenâgeuse, soutient le paysage une tour du XII siècle. Auréolée de pigeons et de corbeaux, compagnons fidèles de toutes les ruines.
A quelques pas de la « tour-tourelle » moyenâgeuse, se dresse l’église tout aussi stylée, tirée aux quatre épingles gothiques, entourée par la dentelle rose claire des hortensias. Sous la voûte de l’arche à l’entrée, une colonie de nids d’hirondelles. A l’intérieur une fraîcheur dense et une lumière peinte par les vitraux, avec des poussières dansantes dans les rayons colorés. En toute saison, le silence sommeillant des alentours est assaisonnée par une odeur de fumée épicée : du printemps à l’automne, venant des feux de bois dans les jardins; l’hiver – de la toute puissante intimité des feux de cheminées. Faut-il préciser que, quelles que soient les avantages vantés des nouveaux moyens de chauffage, si un homme possède une maison, tôt ou tard, coûte que coûte, un jour, il y aura une cheminée. Pour la simple raison que c’est précisément dans les foyers qui préservent leur chaleur par le feu de bois de la mémoire de l’humanité, qu’arrivent les rencontres les plus intéressantes, suivies par les plus longues histoires...
Грэ-сюр-Луан | Grez-sur-Loing © Elena Kondratieva-Salgueiro
В доме 114 на улице Уилсон каминным уютом согревали когда-то будущих знаменитостей сразу две городские гостиницы: пансион «Лоран» и отель «Шевийон». Первый отвоевал себе репутацию лучших комнат, второй – лучшей кухни. Совместными усилиями оба этих заведения привечали и пестовали целую колонию не особенно зажиточных, но особенно талантливых художников, что называется, всех мастей. Земля слухами полнится: ещё в 1860 приезжал туда Коро, написал «Мост в Грэ» и всем разболтал, как там славно и недорого. Братья Гонкур пожили с 1863 по 1865, но зимой остались недовольны, помёрзли и съехали – сыро и безлюдно. Самые восторженные утверждают, что свет там такой особенный: зелень, старые камни, речные отблески. Самые дотошные осаждают: не свет, не отблески. Hи аномалий, ни романтики – всё дело в тогдашних ценах на жильё да в железной дороге.
Au 114, rue Wilson, deux hôtels échauffaient les esprits des futures célébrités par le feu des cheminées : la pension Laurent et l’hôtel Chevillon. Le premier détenait la réputation des meilleures chambres, le deuxième de la meilleure cuisine. Leurs efforts conjugués accueillaient et chouchoutaient toute une colonie de peintres, non pas tant aisés, mais tout spécialement doués. Rien ne parcourt la Terre si vite que les on-dit : en 1860, Corot fit escale dans la petite ville, d’où il repartit avec son « Pont de Grez » sous le bras et les poches pleines de louanges des paysages et des prix de location. Les frères Goncourt y habitèrent de 1863 à 1865, mais n’apprécièrent point l’hiver –humide et solitaire — et repartirent bredouilles.
Les plus enthousiastes affirment qu’il y a là-bas une lumière toute particulière : verdure, vieilles pierres, reflets de l’eau sur l’imagination. Les plus rationnels infirment : ni lumière ni reflets, ni anomalies ni romantisme : tout est dans les prix de location et la proximité du chemin de fer.
Панисион «Лоран»| © Elena Kondratieva-Salgueiro
Может, и так. А может быть, совсем по-другому. Но к середине 1870 в доме 114 по улице Уилсон прочно обосновалась живописная колония шотландских, ирландских и американских художников. B их числе одна из самых удивительных, экстравагантных и скандальных женщин эпохи, которая (даже гораздо позже, в очень зрелом возрасте) вызывала восхищение гениев и простых талантов. Поди пойми почему. С женщинами ведь, как с городами: сплошные аномалии, притяжение и дурман. И совсем не красавица. И весьма манерна, даже несколько вульгарна, небрежна в одежде и в поведении, как замечают воспоминания современников. Сама она, как известно, всегда была мало обеспокоена, что скажут свет и тьма. Жила, по своим собственным словам, «...как на гребне бешеной волны, которая несётся вперёд и никогда не разбивается».
Урождённая Фанни Ван де Грифт в период своего пребывания в отеле «Шевийон» звалась мадам Осборн, будучи тогда ещё супругой Самюэля Осборна аж с 17 лет. К моменту её отъезда из Грэ бракоразводный процесс уже витал над живописными окрестностями вместе с каминным дымком. Именно там она познакомилась с главным мужчиной своей жизни, ради которого её репутация не поскупилась на самые крутые виражи. Из отеля она съехала вместе с Робертом Льюисом Стивенсоном, женой которого стала несколько позже, в Сан-Франциско, и оставалась до самого конца на островах Самоа. Но это уже совсем другая история. О ней не здесь и не сейчас.
C’est peut-être cela. Ou peut-être autrement. Mais vers 1870, au 114 rue Wilson une colonie pittoresque de peintres écossais, irlandais et américains était bien installée et bien décidée de faire partie du paysage local. Parmi eux, la femme des plus étonnantes, extravagantes et scandaleuses de l’époque, qui même à l’âge déjà avancé (par la suite !) suscitait l’admiration des génies et des simples talents. Allez savoir, pourquoi. Avec les femmes, comme avec les villes : que des anomalies, l’attraction, la gravitation, le brouillard...Ce n’était pas une beauté exceptionnelle, assez maniérée, même tant soit peu vulgaire, de mise relâchée, tant dans ses vêtements que dans ses comportements, comme le notent les contemporains dans leurs mémoires. Elle-même, fut toujours peu intéressée par ce que pensait le monde et disaient les voisins. Selon sa propre expression : «Ma vie ressemble à une course folle sur la crête d’une vague qui roule et ne se brise jamais ».
Née Fanny Van de Grift, durant son séjour à l’hôtel Chevillon, elle s’appelait Madame Osbourne, étant épouse de Samuel Osbourne, depuis l’âge de 17 ans. Vers le moment de son départ de Grez, le divorce planait au-dessus des toits, avec la fumée des cheminées accueillantes. C’est devant l’une d’elle qu’elle fit connaissance avec l’homme de sa vie, auquel sa réputation doit les virages des plus audacieux. Elle quitta l’hôtel avec Robert Louis Stevenson, qu’elle épousa un peu plus tard, à San Francisco et auprès de qui elle resta jusqu’à sa fin, aux îles Samoa. Mais ça, c’est une autre histoire et elle fera partie d’une autre narration. Pas maintenant et pas ici.
Мемориальная доска с именем Стринберга © Elena Kondratieva-Salgueiro
Что интересно, в том же самом неприметном городке, в том самом отеле, у того же самого камина очень скоро соединится ещё одна впоследствии именитая чета, до сих пор вдохновляющая не только искусствоведов, но и стилистов, декораторов, дизайнеров и даже многодетных матерей.
Cразу после знакомства будущих супругов Стивенсон у местного камина артистическая колония в Грэ-сюр-Луан к лету 1882 подверглась скандинавскому набегу: массивно понаехавшие шведские и норвежские художники серьёзно потеснили англоязычных собратьев. Среди вновь прибывших будущий классик шведской литературы и театра Август Стриндберг, портрет которого увековечен на мемориальной доске по вышеупомянутому адресу. Но как раз он, будучи известным своими особенно бурными, полными неврозов отношениями с прекрасным полом, в итоге женившийся трижды и сурово перекопавший своим мастерским пером всю матримониальную тематику эпохи, в Грэ-сюр-Луан пожил скорее умиротворённо и более занимался живописью и словесностью, нежели ввязывался в очередные хлопоты личной жизни.
А вот Карл Ларссон, ставший не только одним из известнейших шведских художников, но и законодателем целого стиля, совсем недавно снова вернувшегося на шаткие подмостки моды, встретил свою судьбу всё в том же доме номер 114 по улице Уилсон. Судьбу звали Карин Бергее, она тоже тогда ещё пробовала свои силы в живописи и тоже в отеле «Шевийон».
Они поженятся год спустя, в июне 1883, в Швеции. А на медовый месяц снова приедут в Грэ и ещё поживут там, сняв именно тот самый дом с садом и виноградными лозами, в котором когда-то мёрзли братья Гонкур. Hасыщенная семейная жизнь супругов Ларссон начнётся именно там. Потом они вернутся в Швецию, у них будет девять детей, слава и трудности, идиллии и катастрофы, всё как полагается. Карин оставит живопись и полностью посвятит себя семье – детям и дому. Будет сама расписывать двери и притолоки в их очень скоро ставшем знаменитым деревянном доме Hyttnäss; шить удивительно элегантную детскую одежду из полосатых тканей, придумывать и обставлять интерьеры, которые её супруг увековечит в целой серии домашних альбомов, где каждая деталь по сей день вдохновляет любителей стиля «деревенский шик» на создание когда-то забытых и вновь возлюбленных моделей в мебели, одежде и самых разных предметax интерьера, от кофейников до цветочных подставок.
Но и это уже совсем другая история. И о ней не здесь и не сейчас. Много историй ещё возьмут разбег всё с той же улицы, где пансион «Лоран» в 1893 году купит шведо-американская чета Чедвик, прочно вчеканив это имя в мемориал, «принявший в XIX веке художников всех направлений и всех национальностей». Кроме уже перечисленных, в разные времена там поживут и поработают швед Карл Нордстрём, американeц Роберт Вонно, британцы сэр Джон Лэвери и Франк О'Меара, японцы Сейки Курода и Чу Асаи, и ещё многие другие известные и не слишком.
Здесь и сейчас ещё только один, последний мазок. Задолго до вышеперечисленных художественных страстей в прилегающем к городу скромном поместье «Ла Булоньер» прожила свою знаменитую любовь ещё одна ныне всеми забытая женщина. На маленькой площади, недалеко от городской церкви, мемориальная доска тихо светит полустёртыми на мраморе и в памяти именами. Кто помнит Лору де Берни? Ту, кого по праву считают музой Бальзака, кого он называл своей «Dilecta»?
Oна жила по соседству с его родителями в Вильпаризис. Очень рано вышла замуж за графа Габриэля де Берни, а счастья в браке так и не случилось, несмотря на девять общих детей. Зато она стала первой и главной любовью Бальзака, когда-то «застенчивого и страстного», если верить описаниям современников. Она стала его верной подругой и главным советчиком всей его литературной деятельности. Говорят, что именно с ней он понял настоящее значение слов «материнская любовь», не познанного в своё время личным опытом. Вместе они часто проводили лето в поместье «Ла Булоньер», где она скончалась в 1836 году и где была захоронена...
В общем, все умерли. И кроме всё дальше уходящих в забытье имён на мемориальных досках ничего не осталось. Даже музея. Только пейзаж. Старые камни. Зелень. Блики на воде. Вечный дым. Не ехать же специально в такую глушь за пейзажем и привкусом легенд?
Только для того, чтобы просто бродить по живописным улочкам, втягивать носом терпкий дымок пряных садов и каминных труб, придумывать себе загадочные явления на чужих страстях... То ли воздух, то ли свет. То ли притяжение барахлит...
Ce qui est intéressant, dans cette même petite ville modeste, dans ce même hôtel, devant la même cheminée, s’unira également un couple très célèbre par la suite, qui à ce jour ne cesse d’inspirer non seulement les critiques d’art, mais aussi des stylistes, des décorateurs, des designers et même des mères de familles nombreuses.
Peu de temps après la rencontre des futurs époux Stevenson devant la fameuse cheminée locale, vers l’été 1882, la colonie artistique de Grez-sur-Loing connut une massive invasion scandinave. Des artistes-peintres suédois et norvégiens poussèrent résolument les artistes anglophones à leur faire de la place. Parmi les nouveaux arrivants, le futur classique de la littérature et du théâtre suédois, August Strindberg, dont le portrait orne aujourd’hui la plaque commémorative à l’adresse mentionnée ci-dessus. L’ironie du sort : lui, tristement célèbre par ses relations amoureuses névrotiques, marié trois fois et qui retourna par sa plume de maître toute la thématique matrimoniale, mena à Grez une existence étonnamment paisible, en se consacrant plus à la peinture et à la littérature qu’aux troubles amoureux.
En revanche, Carl Larsson, devenu par la suite non seulement un peintre suédois des plus célèbres, mais également le fondateur de tout un style récemment revenu sur le podium branlant de la mode, croisa son destin à ce même numéro 114, rue Wilson. Le destin s’appelait Karin Bergöö, elle aussi s’essayait alors à la peinture, elle aussi, à l’hôtel Chevillon.
Ils se marieront un an après, en 1883, en Suède. Mais retourneront à Grez, pour passer leur lune de miel et habiteront cette même maison au petit jardin avec des vignes en espalier, où s’étaient gelés les os jadis les frères Goncourt. La vie de famille des époux Larsson, pleine à ras bord des évènements artistiques, commencera là-bas. Plus tard, ils retourneront en Suède, auront neuf enfants, connaîtront la gloire et la routine, l’idylle et les catastrophes – tout comme il se doit.
Karin abandonnera la peinture et se consacrera entièrement à sa famille, aux enfants et à la maison. Elle décorera elle-même les portes et les murs de leur demeure « Hyttnäss », vite devenue célèbre; elle réalisera elle-même des habits pour enfants, avec des tissus à rayures, étonnamment élégants; elle inventera et meublera les intérieurs que son époux immortalisera dans une série d’albums, où chaque détail à ce jour continue à inspirer les amateurs du style « country chic », pour la création de modèles oubliés et ressuscités à l’admiration — des meubles, des vêtements ou des objets divers, des cafetières aux supports floraux.
Mais c’est également une toute autre histoire qu’on ne contera pas ici et maintenant. Beaucoup d’autres histoires prendront leur envol dans cette même rue, où la pension Laurent, en 1893, sera achetée par un couple suédo-américain, les Chadwick, nom qui restera gravé sur la plaque du lieu qui « accueillit au XIXe siècle des artistes de toutes disciplines et de toutes nationalités ».A part ceux déjà mentionnés, y habiteront et travailleront aux différentes époques le Suédois Karl Nordström, l’Américain Robert Vonnoh, les Britanniques Sir John Lavery et Frank O'Meara, les Japonais Seîki Kuroda et Chu Asaî, et d’autres et d’autres encore, très célèbres et plus modestes...
Ici et maintenant, juste une dernière touche. Longtemps avant les passions artistiques ci-dessus relatées, dans le Hameau de Hulay touchant la ville de Grez, à la propriété « La Bouleaunière », une autre femme, aujourd’hui oubliée de tous, avait vécu son amour célébrissime et tourmenté. Sur une petite place près de l’église, une plaque reflète une lueur douce des noms dorés, à moitié effacés des mémoires. Qui se souvient aujourd’hui de Laure de Berny ? De celle qui était la vraie muse de Balzac, celle qu’il appelait sa « Dilecta » ?
Elle avait été voisine des ses parents, à Villeparisis. Elle épousa, très jeune, le compte Gabriel de Berny, mais ne trouva point le bonheur dans ce mariage, malgré leurs neuf enfants. Elle devint en revanche le premier et le seul amour de Balzac, alors « timide et passionné », si l’on se réfère aux témoignages de ses contemporains. Elle devint sa vraie amie et la principale conseillère de son œuvre littéraire. On raconte que ce n’est qu’avec elle qu’il comprit le vrai sens du terme « amour maternel» que jusque là, il n’avait jamais eu la chance de connaître. Ils passèrent ensemble plusieurs étés à « La Bouleaunière », où elle mourut en 1836 et où elle fut enterrée.
En résumé, tous sont morts. Et à part les noms s’effaçant sur les plaques et plongeant toujours plus loin dans l’oubli, il ne reste rien. Même pas un musée. Seulement un paysage. Des vieilles pierres. De la verdure. Des reflets sur l’eau. De la fumée éternelle. Qui aurait l’idée de s’aventurer dans une campagne perdue, juste pour admirer le paysage et goûter à la fumée des légendes ? Juste pour rôder dans des ruelles désertes, humer l’odeur épicée des jardins et des cheminées et s’inventer des phénomènes énigmatiques sur les passions passées des autres...Soit, l’air, soit, la lumière. Soit, quelque anomalie magnétique.
Мерси за ностальгическое путешествие во времени! Жаль, что порой так мало остается в человеческой памяти...
Очень захотелось сразу же сесть в поезд, автомобиль или самолет... Приехать или прилететь. Спасибо автору за такие «открытия»!
.Браво, Елена! Каждый раз Ваши публикации вызывают у меня восторг и восхищение — так редко по нынешним временам встречаешь «в одном флаконе» и мысль, и чувство, и прекрасный образный русский язык!
Нежно, поэтично, спокойно-благородно
Всё-таки, любопытство творит чудеса ! Не имей Автор этой жажды новых имён и познаний, не была бы сотворена столь душевная история с огромным количеством милых деталей. Многое ещё зависит и от нашей готовности воспринимать и впускать новое в свой мир ощущений, не бояться потеснуть уже то, что давно там обосновалось.
Вот перед нами тот случай, когда талантливое перо журналиста чудесным образом обращается в даровитую кисть художника. Написать об этом скромном маленьком городке, хранящем столько интересных биографических тайн знаменитых на весь мир художников и литераторов, и можно только так, как это делает Елена К. -С. А делает она это очень тонкими и нежными штрихами, и это, конечно, акварель — воздушная, прозрачная, исполненная света, тепла и благодарной человеческой любви к прошлому, к ушедшим теням и живым камням. Отсюда не хочется уезжать, здесь хочется задержаться подольше. Любоваться бликами на воде... вдыхать горьковатый от каминного дымка воздух... бродить по уютным улочкам... насыщать свою память неброской красотой вечно волшебной провинции...
Чудесное путешествие! Спасибо...
Спасибо Автору за путешествие в тонкий интеллектуальный мир поэтических, но очень живых образов и чувств. Вспомнился роман «Бессмертие» М.Кундеры с его вечной темой борьбы формы и содержания. Это и Лора и Аньес, погибающая во благо младшей сестры – триумф формы… А путешествие… Что это теперь, как не перемещение из п. А. В п. Б? Приведу цитату:
«Дорога: полоска земли, по которой ходят пешком. Шоссе отличается от дороги не только тем, что по нему ездят в машинах, но и тем, что оно всего лишь линия, связывающая одну точку с другой. У шоссе нет смысла в самом себе; смысл есть лишь в двух соединенных точках…Каждый кусочек дороги осмыслен сам по себе и приглашает нас остановиться…Прежде чем исчезнуть из ландшафта, дороги исчезли из души человека: он перестал мечтать о ходьбе, о пеших прогулках и получать от этого радость. Он уже и жизнь свою видел не как дорогу, а как шоссе: как линию, которая ведет от точки к точке, от чина капитана к чину генерала, от роли супруги к роли вдовы. В свете дорог красота непрерывна и вечно изменчива; на каждом шагу она говорит нам: «Остановись! ».
«Когда человек изнутри разноцветен, как радуга, тогда ему везде есть пища для ума и сердца» — сказал известный просветитель и православный публицист — протоиерей Андрей Ткачев.
Елена, как же Вы с ним созвучны!
И еще цитата: «Чудеса подобны матрешкам. В них всегда за оболочкой явного события, которое трудно не заметить, хранится еще одно чудесное событие, которое меньше по масштабу и узнаваемости, но более изящно. А там, глядишь, и еще одно чудо скрывается, совсем крохотное, но оттого более ценное, как гвоздики, Левшой смастеренные...»
До этого путешествия казалось, что все прекрасное ушло безвозвратно. Но Елена вернула меня в прекрасный мир прошлого, которое у каждого свое. И это благодаря ей душа хоть ненадолго просветлела. Спасибо огромное!
Пейзажи и привкус легенд..., а не это ли манит заядлого путешественника?! Интересных людей на свете много, политра человеческих отношений бездонна, жизнь скоротечна, а время — пыль, и только память способна хоть немножечко притормозить притяжение...
замечательно! Действительно ностальгическое путешествие. Неужели все уже в прошлом и остались только воспоминания?
Chère Elena,
C'est avec votre plume que tout la richesse patrimoniale de notre Seine et Marne du Sud reprend vie dans notre imaginaire. Merci de nous dessiller les yeux, sur un paysage que l'on traverse tant de fois sans prendre le temps de se laisser aller à la minute de nostalgie nécessaire pour retisser le lien entre le passé et le présent. Votre plume recrée du lien, dans cet univers désuni. Merci.
Toujours tràs agréable de vous lire, Elena.Cette description, de cette ville de Seine et Marne nous ouvre les yeux sur ce que nous regardons sans quelquefois sanr y préter attention. Encore merci pour vos beaux récits.
Бродить с истиннм художником под руку всегда приятно — не пропустишь ничего. Можно расслабиться и получать удовольствие! Спасибо, Лена!
Chère Elena,
Décidément, Grez vous a inspiré et vous m'avez transporté à une époque dont j'ai la nostalgie mais que je n'ai malheureusement pas connue. C'est vrai que c'est une ville avec une énergie, un charme tout particulier qui touche ceux qui ont une âme d'artiste.
j'ai baptisé mon fils dans la charmante église médiévale baignée d'une douce lumière. Ce fut une bien belle journée!
Ох, столько лестных комментариев, даже не знаю, что еще добавить. Акварельный альбом удался на славу. Ни разу не побывав в благословенной Франции, таки, проникся. Но почему-то захотелось прочесть что-то подобное о наших северных местах. Они тоже существуют. И тоже, вроде бы, на первый взгляд, мало чем отличаются от прочих, менее взысканных.
В нынешнее время, когда все вроде бы разучились писать и читать стало нечего, приятно натолкнуться на такую вот штучку. На этот раз вполне классическая проза, но с необычайно богатым словарным запасом и часто с виртуозным его использованием.
Magnifique histoire de Grez sur Loing superbement relatée dans l'article. Je découvre avec émerveillement toutes les histoires d'amour célèbres qui s'y sont nouées! De quoi regarder ce petit village sous tout un autre angle, peut être plus ramantique voire romanesque ?
Le hasard de vos pérégrinations nous donnent l'occasion d'apprécier vos descriptions, Elena, elles nous guident pour une visite tout en couleurs, en odeurs, en impressions et réminiscences de notre passé; elles nous font vivre cette atmosphère de serenite propre aux lieux anciens , modestes et vrais qui subsistent et se cachent parfois au détour d'un itiniraire jouxtant des lieux bien plus prestigieux visités et envahis . C'est tout un art et une part de chance que de savoir s'aventurer loin des endroits touristiques pour découvrir souvent des trésors insoupçonnés, et quelle récompense bien souvent !
Ces endroits n'en sont, à mon sens que plus précieux, loin du tumulte, et sont un véritable cadeau inattendu qui nous est offert quand nous avons le bonheur de ne pas passer â côté
Merci de nous avoir fait découvrir et partager votre incursion dans ce passé . Ces vieilles pierres, heureusement et malheureusement " dans leur jus " : en ruines pour certaines mais heureusement pas " abîmées " par des restaurations hasardeuses ou arrogantes , ces vignes vierges, ces chèvrefeuilles odorants que vous nous faites sentir au détour d'un chemin , ces hortensias et toute cette vie au 19ème siècle, ce passé si présent, si loin et si proche à la fois.
Vous êtes privilégiée d' avoir visité cet endroit , et, de fait, nous aussi,sommes privilégies de pouvoir apprécier , grâce à vous, la découverte de ce joyau oublié , endormi et réhabilité par votre description
Je suis touchée et je me délecte de cette promenade à vos côtés
Je vous remercie pour ce moment, ces impressions que vous avez réussi à susciter
Marie Léonard-Daléas