Психогеографическая прогулка
Этот текст может показаться таким же запутанным и туманным, как и сюжет, который он освещает.
«Нант, возможно, с Парижем единственный город во Франции, где мне кажется, что со мной может случиться что-то стоящее», — писал в «Наде» (Nadja, 1928) французский сюрреалист Андре Бретон.
Ce texte peut sembler aussi compliqué et vague que le sujet dont il traite.
«Nantes est, avec Paris, la seule ville de France où je pense que quelque chose d'intéressant puisse m'arriver» — a écrit le surréaliste français André Breton dans Nadja (1928).
Г.Деборд "Психогеографический гид по Парижу" | G.Debord, Guide psychogeographique de Paris
В XXI веке, эпохе GPS и Google Maps, достаточно сложно потеряться. Местоположение отслежено, определено и отмечено. Возможные маршруты уже прочерчены, заранее известны и как бы уже пройдены. Можно гулять по незнакомому городу, не выходя из дома, забредать в закоулки, проникать в здания...
Ги Дебор (Guy Debord, 1931—1994), французский философ, писатель, режиссер и революционер, утверждает, что туризм, — распространенный наркотик, такой же отвратительный, как спорт или кредит,[1] и противопоставляет своему концепту психогеографической прогулки, то есть дрейфу или блужданию («dérive psycho-géographique»).
Дебор опеределял психогеографию как исследование эффекта географической местности, производимого на эмоции личности, а саму прогулку как спонтанное перемещение в городском пространстве.
Блуждание по городу без определенной цели, с единственным намерением отдать себя на волю случая, новым знакомствам и местам. Нелегкая смесь поэзии, политики и географии. Город не сводится к линиям и пунктирам на туристической карте, а проживается, обогащается в дополнение к привычным площадям, улицам, памятникам, театрам и паркам личными эмоциями и опытом.
Au XXIéme siècle, époque du GPS et de Google Maps, il est assez difficile de se perdre. La position est tracée, déterminée et indiquée. Les parcours possibles sont déjà dessinés, connus à l'avance et presque déjà effectués. Il est possible de se balader dans une ville inconnue sans sortir de chez soi, passer dans les ruelles, pénétrer dans les bâtiments...
Guy Debord (1931—1994), philosophe, auteur, producteur et révolutionnaire français, affirme que le tourisme est une drogue commune, aussi dégoûtante que le sport ou le crédit et lui oppose son concept de «dérive psycho-géographique».
Debord a défini la psycho-géographie comme l'étude de l'effet que le terrain produit sur les émotions de la personne et la promenade elle-même comme le déplacement spontané dans la ville.
L'errance dans la ville sans but particulier, avec l'intention unique de se laisser porter par l'aléatoire, les nouvelles connaissances et nouveaux endroits. Mélange pas évident de poésie, politique et géographie. La ville n'est pas réduite aux lignes et pointillés sur la carte touristique mais est vécue, est enrichie en plus des places, des rues, des monuments, des théâtres et des parcs par les émotions personnelles et l'expérience.
Авангардная артистическая и революционная организация I.S. (Internationale situationniste), основанная Дебором в 50-е годы, имела прежде всего политическое значение. Неолиберальное течение, взращенное на Марксе, заключалось в попытке освобождения от капиталистического общества потребления путем трансформации города, захваченного рамками рекламных баннеров и магазинов, в этакий no man's land — территорию, свободную от навязанных образов, заполненную личными воспоминаниями и впечатлениями.
В «Теории дрейфа» (Théorie de la dérive, 1956)[2] Дебора город становится местом, которое нужно занимать, чувствовать, исследовать, чтобы потом переносить эмоции на психогеографические карты, которые отличаются от обычных карт. Прогулка может происходить в компании, в городе или пригородах с неопределенной продолжительностью.
Концепт — стар, как XIX век. Лондонский писатель Мерлин Коверли (Merlin Coverley) приводит пример в «Психогеографии» (Psychogeography, Pocket Essentials, 2005)[3] известных до Дебора воздыхателей Парижа: Бодлера, Вальтера Беньямина, сюрреалистов Луи Арагона и Андре Бретона. Лондонские писатели-визионеры Дефо, Блейк, Де Квинси... Cовременные писатели Иан Синклер, Питер Акройд...
Однако, по Коверли, психогеография, как любая теоретическая система, имеет свои границы и не может вместить всю широту опыта общения города и личности. Только поэт может еще сублимировать забытые закоулки города, однородного и регулируемого технологиями.
Направление, несомненно, связано с сюрреализмом — парижским течением, возникшим в послевоенные годы (после Первой мировой войны — прим. редактора) как альтернатива ужасающей действительности. Бодлеровские гуляния, сюрреалистические прогулки и ситуационистский дрейф перекликаются.
Сюрреалисты восхваляют мистический Париж: парк Бютт-Шомон, еще многочисленные тогда пассажи, Сену. Париж барона Османа с его вычищенными широкими авеню, по выражению Дебора — ничего не значащий город, построенный идиотом. Исторический город превращается в цифровой. Карты дополняются лабиринтом телекоммуникаций, сетей, трубопроводов, превращая город в некую неодушевленную матрицу.
По Дебору, затрагивающими не только политическую, но и урбанистическую тематику, в будущем будут построены города, созданные специально для дрейфа, наподобие уже существующих лабиринтов.
Леттристы, предшественники ситуационистов, предлагают революционное использование города. Иван Щеглов (псевдоним Gilles Ivain), русский эмигрант, вносит вклад в это движение, в частности, написав программный документ, посвященный новому урбанизму. После предложения взорвать Эйфелеву башню, мешающую ему спать отражениями огней на стеклах окон, жена помещает его в психиатрическую лечебницу.
По замечанию Беньямина, обычные карты создают искусственные границы между районами, кварталами, общинами в рамках одного города, хотя истинные границы гораздо более размыты. Любой квартал — это смесь противоречий. Особенно это видно, например, в привокзальных зонах. На мой взгляд, вокзал Сен-Лазар в Париже — некая лимитрофная зона между шикарным VIII и более космополитным XVII округом, где ютятся бродяги и проститутки. Дрейф призван сместить или растворить эти границы.
Все это дает повод задуматься о собственном взаимотношении с городами и местностями. Почему бы не привнести немного волшебства и игры в обычный маршрут как сильного средства от усталости, рутины и господства коммерции? Почти все наши перемещения сведены к банальным маршрутам, шансы встретить неизведанное невелики. Нет возможности ускользнуть на миг ни от вселенной, ни от себя. Так, все годичные маршруты отдельно взятой студентки респектабельного XVI округа Парижа представляют из себя небольшой замкнутый треугольник с вершинами: Science Po, дом и учитель фортепиано.
Друг Дебора, путешествуя по одному из регионов Германии, неукоснительно следовал руководству плана города Лондона. Сам Дебор приветствовал дрейфы в разрушенных домах, катакомбах Парижа, такси.
Люди пересекаются миллионы раз — безразлично, анонимно. Почему бы не посмотреть им в глаза, нарушая тем самым неписаные правила изолированности жизни в больших городах?
[1] ДЕБОР, Ги «Введение в критику городской географии» (Introduction à une critique de la géographie urbaine) in www.larevuedesressources.org
[2] ДЕБОР, Ги, Опубликовано в Les Lèvres nues № 9, декабрь 1956 и Internationale Situationniste № 2, декабрь 1958.
[3] По материалам: www.larevuedesressources.org
L'organisation artistique avant-gardiste et révolutionnaire I.S. (Internationale situationniste), fondée par Debord dans les années 50, avait avant tout une signification politique. Ce courant néolibéral s'inspirant de Marx a consisté dans la tentative de libération de la société de consommation capitaliste par la transformation de la ville, saisie par les cadres de bandeaux publicitaires et des magasins, en une sorte de « no man's land», territoire libre d'images imposées et rempli par des souvenirs et impressions personnelles.
Dans la « Théorie de la dérive » (1956) de Debord devient l'endroit qu'il faut occuper, sentir, examiner, pour ensuite transférer ses émotions sur une carte psycho-geographique qui diffère des cartes communes. La promenade peut avoir lieu accompagné, dans la ville ou la banlieue pendant une durée indéfinie.
Le concept est vieux comme le XIXème siècle. L'auteur londonien Merlin Coverley présente dans «Psychogeography» (Pocket Essentials, 2005) les admirateurs de Paris connus avant Debord : Baudelaire, Walter Benjamin, les surréalistes Louis Aragon et André Breton ; les auteurs-visionnaires londoniens Defoe, Blake, de Quincey ; les auteurs modernes Iain Sinclair, Peter Ackroyd...
Cependant, d'après Coverley, la psycho-géographie, comme n'importe quel système théorique, a ses frontières et ne peut pas contenir toute l'expérience du dialogue entre la ville et la personne. Seul le poète peut encore sublimer les ruelles oubliées de la ville, uniforme et réglée par les technologies.
Ce courant de pensée est sans aucun doute connecté avec le surréalisme, surgi dans les années de l'après-guerre (après la Première guerre mondiale, NDR) comme alternative à une réalité horrifiante. Les dérives situationnistes rappellent les promenades de Baudelaire et autres balades surréalistes.
Les surréalistes font l'éloge du Paris mystique: le parc des Buttes-Chaumont, les petits passages encore nombreux à l'époque, la Seine. Le Paris du baron Haussmann avec ses larges avenues nettoyées n'est d'après Debord qu'une ville insignifiante construite par un idiot. La ville historique devient numérique. Les cartes sont complétées par le labyrinthe des télécommunications, des réseaux, des tuyauteries, transformant la ville en une sorte de matrice inanimée.
Debord, touchant des sujets non seulement politiques, mais aussi urbanistiques, estime que dans le futur des villes seront créées spécialement pour la dérive, comme les labyrinthes déjà existants.
Les lettristes, prédécesseurs des situationnistes, proposent une utilisation révolutionnaire de la ville. Ivan Chtcheglov (sous le pseudonyme de Gilles Ivain), émigrant russe, offre sa contribution à ce mouvement, en particulier en écrivant le document consacré au nouvel urbanisme. Après avoir proposé de faire sauter la Tour Eiffel, l'empêchant de dormir à cause des reflets de lumières sur les fenêtres, sa femme le place en clinique psychiatrique.
Comme l'a remarqué Benjamin, les cartes communes créent des frontières artificielles entre les zones, les quartiers et les communautés dans une ville, alors que les vraies frontières sont beaucoup plus floues. Chaque quartier est un mélange de contradictions. C'est particulièrement visible dans les quartiers des gares. A mon avis, la gare St Lazare à Paris est une sorte de zone limitrophe entre le chic VIIIème et le plus cosmopolite XVII, où trouvent refuge les clochards et les prostituées. La dérive est appelée à déplacer ou dissoudre ces frontières.
Tout cela pousse à penser à notre propre rapport avec les villes et quartiers. Pourquoi ne pas apporter une certaine magie au parcours habituel, comme remède à la fatigue, la routine et le règne du commerce ? Presque tous nos mouvements se cantonnent aux parcours banaux, les chances de rencontrer l'inexploré sont insignifiantes. Il n'y a aucune occasion de s'échapper pour un instant ni de l'univers, ni de soi-même. Ainsi, les itinéraires de toute une année d'une étudiante du respectable XVIème arrondissement de Paris forment un petit triangle fermé avec les sommets: Sciences Po, maison et professeur de piano.
Un ami de Debord, voyageant dans une des régions de l'Allemagne, a strictement suivi comme guide la carte de la ville de Londres. Debord lui-même proposait la dérive dans des maisons détruites, les catacombes de Paris, et les taxis.
Les gens se croisent des millions de fois d'une manière indifférente, anonyme. Pourquoi ne pas les regarder dans yeux, violant les règles non écrites d'isolement dans les grandes villes ?
30 комментариев
Добавить комментарий
По теме
Общество
Франция снимает ограничения на ввоз сигарет
3 апреля 2024
Общество
Американская художница создаст для Парижа олимпийскую скульптуру
18 марта 2024
Общество
Как сэкономить 20 миллиардов
9 марта 2024
Общество
«Без производства нет скотобоен»
25 февраля 2024
Общество
Процветать ли в Париже казино
21 февраля 2024
Общество
Максимальная сумма банковского перевода во Франции
20 февраля 2024
Остается невыясненным одно: зачем писать такую муть?
Арвид, признаться, долго думала, как с вами поспорить, чтобы при этом не нахамить. Поэтому просто по-доброму посоветую: почитайте что-нибудь про психогеографию, очень интересная штука.
Спасибо, что не нахамили. Я на самом деле потом пожалел, что написал в таком резком тоне, поэтому прошу прощения у автора.
Если по существу. Может быть психогеография и «очень интересная штука», поскольку не читал, то ничего утверждать не стану. Но в мире есть сотни тысяч очень интересных вещей, а жизнь коротка и всего объять невозможно, и уж по прочтении данной статьи никакой психогеографии читать не стану, потому что скучно (и для меня неубедительно). Если в предыдущей статье Абрамовой был какой-то художественный аромат, то здесь уж просто сухой (для меня неубедительный) текст . Чтоб увлечь читателя, в статье должна быть или мысль, или красивая художественная форма, а еще лучше и то, и другое. За примерами ходить далеко не нужно: для Русского очевидца чемпион – это Кира Сапгир. Ей не всегда удается такое сочетание (и никому оно всегда не удается), но часто. Есть еще пара-тройка в этом плане хороших авторов в РО.
Странно как-то получается, Арвид... Вы этот самый «художественный аромат» раскритиковали в пух и прах в комментарии к той статье. Уж как-нибудь определитесь в ваших предпочтениях :) критика, противоречащая сама себе — увы! — убеждает плохо.
По Арвиду получается обычное: не читал, но осуждаю. А лучше бы прочитал и написал что-нибудь более емкое и менее раздраженное в развитие темы, даже и критичное. Ведь на куда более сложные изыскания, кажется, сподоблен.
Автор ведь только дала первое и верхушечное ознакомление. А предмет, похоже, настолько пока не формализован и не оформлен устоявшимися клише, что и знакомить с ним читателя банальными словами невозможно.
Предмет может быть любопытен как раз тем людям, кто старается видеть в жизни сказку, а не грубое сукно. Людям, которые с гордостью ощущают себя зараженными той «вялотекущей шизофренией», о которой где-то раньше сказал Bear. Той особостью, которая так много человечного добавляет в механистичную повседневность.
Автору – признательность за то, что пишет о небанальном. Спасибо и за ответы на критику, это добавляет перцу. Но лучше в это не углубляться и не снижать пафос основной публикации.
Всем желаю добродушной улыбки и всех нас с Благовещением!
Статья кстати интересная! Арвид , в Кире Сапгир чувствуется некая беспринципность и это «не очень» с точки зрения писателя
Для Tanya.
Статья интересная? Рад за вас. И вы действительно будете лазить по заброшенным домам, чтоб уйти от пустоты жизни? Только туфли исцарапаете. Так просто жизненные проблемы не решаются, к сожалению.
Зато вы возможно, что-то верно почувтствали у Сапгир. Беспринципность... я в ней вижу не совсем то — она анархист, разрушитель, наплеватель, я я как раз противоположный тип, так что это мне в ней чуждо. Но это ведь писал не о личности, а о творчестве.
Автору
Нет, вы меня не так поняли. Я ведь писал, что ваш определенный литературный талант в предыдущей статье чувствуется. Чувтствуется и стремление к анализу. Но нужно обладать большим талантом, чтоб в одной статье совместить эти две почти несовместимые вещи. Представим, что бы получилось, если бы Пушкина в лицее заставили написать теорему геометрии в стихах? Боюсь, что при всем его гении получился бы или красивый стих, но совершенно непонятная теорема, либо теорема кое-как понятная, но совершенно негодный стих.
Продолжая аналогию: вы попытались проанализировать судьбу эмигранта в стихах. Мне такое не нравится, по мне лучше, как в анекдоте: мухи отдельно, котлеты отдельно. Но не все такие педанты, как я. Массе людей, возможно большинству, нравятся туманные философские рассуждения «в художественном аромате». Так в 50-60 годах французы упивались новыми французскими течениями: экзистанциализмом Сартра и структурализмом Леви-Штросса, это было как раз то самое. Я не побоюсь назвать эти две теории позором французских интеллектуалов. Кажется только писатель Пелевин придерживается подобного мнения, ну что ж, может быть когда-нибудь кто-нибудь присоединится.
Но если вам это доставляет удовольствие, то вы имеете полное право продолжать на начатом пути, у такого рода литературы есть большая потенциальная аудитория, ее ведь тоже нужно обслуживать. Мало ли, что мне это не по вкусу, но на всех ведь все равно не угодишь.
Для Svoyak,
\"По Арвиду получается обычное: не читал, но осуждаю.\"
Ведь знал же я, когда писал, что кто-то меня обвинит в этом самом. Спасибо, что оправдали мои ожидания.
Жизнь ведь совсем не плохая, Свояк, даже очень хорошая наша жизнь по сравнению с другими временами. А изменить ее внешними обстоятельствами почти невозможно, потому что она внутри нас, наша жизнь, все эти наши бури в стакане воды.
Достоевский, который стоял перед расстрелом (или повешением?), думал: какая она все-таки была прекрасная, эта жизнь.
Только воинствующий невежда может отрицать, что Леви-Стросс, Сартр и Ги Дебор — крупные мыслители. Таких сейчас нет и от этого страдает престиж Франции. А Кира Сапгир не только талантливая и трудолюбивая, но ещё и не тупо однобокая, что воспринимается совками как беспринципность.
Не стоит путать беспринципность с объективностью, а, мягкое место с пальцем
К.С., беспринцмпность у Вас налицо ---Вы поёте дифирамбы людям которые используют Вашу работу и даже не упоминают вас! (T.M.) Мне, как почитателю Вашего таланта, Кира, это обидно
Не знаю, что там с беспринципностью, но я всегда с удовольствием читаю Киру Сапгир
Мичелу. «Только воинствующий невежда может отрицать, что Леви-Стросс, Сартр и Ги Дебор — крупные мыслители. ... А Кира Сапгир ... не тупо однобокая, что воспринимается совками как беспринципность». Дорогой, а Вы никогда не задумывались о том, что обязательное наклеивание ярлычка на оппонента – характерная особенность «совка» и совкового менталитета? Эта порода людей в принципе не в состоянии вести спор без этикеток: «На каждого умного по ярлычку наклеено было однажды...». А Вы в двух фразах умудрились повесить два ярлыка. Так кто совок?
Однако, в одном Вы правы: «Таких сейчас нет и от этого страдает престиж Франции». Нет не только таких, но и много более мелких. Ни в философии, ни в политике, ни в поэзии. Сейчас на дворе – эпоха безвременья. Посмотрите, какая мелкота стоит у власти – от Франции до России. На этом фоне выделяются даже добропорядочная Меркель и скандальный Берлускони.
Ведь не хотел писать Вам реплику, хотя она сложилась. Но открыл новости – а там о смерти Маргарет Тетчер – одной из поскледних могикан XX столетия, перед которыми можно было снять шляпу. И проблема много серьезнее, чем просто престиж одной страны. Хотелось бы, чтобы это безвременье не разрешилось катастрофой, для преодоления которой понадобятся титаны.
ТМ? Кто это? И почему «петь дифирамбы» беспринципно?
Бэру. Поскольку я родился и учился во Франции не гожусь в качестве «совка». А полемист остаётся полемистом в любой стране, особенно против таких легковесных оппонентов — блогеров.
К.С. --ТМ это Мариньяк и беспринципность в том, что вы простили его за чуль ли не плагиат себя в последней книге и ещё и написали положительную статью в его адрес!
хочу добавить что К. Сапгир — яркий талант и принести извинения ей, если что не так.
По поводу статьи лично мне интересно, лучше «поцарапать туфли» зато "внести немного волшебства и игры в обычный маршрут ".
А, догадалась! Это Томас Манн!
Pour Tanya
"По поводу статьи лично мне интересно, лучше «поцарапать туфли» зато "внести немного волшебства и игры в обычный маршрут " ".
Послушайте, как интересно вы будете вносить «немного волшебства» в маршрут? Женщина, при желании, может что-то сделать. Реагируя положительно на приставания незнакомых мужчин, и что из этого выйдет. Но вы представляете, что мужчина, въехав в незнакомый город, может выехать из него, не перекинувшись словом ни с одним человеком!? А как иначе: приставать к женщинам — рискуешь нарваться на грубость, обращаться к мужчинам — на недоумение, а то еще примут за голубого. Для таких игр нужен совершенно особый редкий характер, чрезвычайно общительный и способный не реагировать на оскорбления. Может быть у Дебора и был такой характер не вполне нормального человека, не знаю. В противном случае вместо «волшебства» у тебя 95 шансов из 100 выйти из игры с ощущением оплеванного. (в пяти процентах может действительно получиться что-то интересное и незабываемое)
Дебора я читать не стал, но прочел о нем в Википедии, откуда выяснилось, что это был троцкист, скандалист, reveur, провокатор и вдобавок алкоголик. Я — нормальный лояльный гражданин, что мне делать в этой компании?
Полюбуйтесь, что Анастасия Абрамова пишет о нем: «Дебор (1931—1994), утверждает, что туризм, — распространенный наркотик, такой же отвратительный, как спорт или кредит.» Неужели неясно, что это низкопробный левацкий провокатор, у которого почти наверняка частично съехала крыша? Опьянение путешествием действительно существует, это одно из самых очаровательных опьянений, проблема в том, что его можно ощутить только в чужом городе, практически никогда в своем, разве что действительно если у тебя крыша поехала, как у Дебора. Унижаться до спора, что спорт (нетелевизионный) и кредит не есть наркотики, я не стану.
Мичел, Мичел, «совок» — это свойство души. Так что годитесь , голубчик, не отнекивайтесь, ведь Вы не случайно сами себя узнали в отражении – я-то Вас так не называл и не называю. Но могу успокоить: благодаря месту своего рождения, Вы, смотрясь в отражение, даже если видите там совка, то, безусловно, нетрадиционной ориентации – французской. Но, как говорится, Вам виднее. Я же просто среагировал на навешанные ярлычки, узрев что-то до боли знакомое...
Для Bear:
"Однако, в одном Вы правы: «Таких сейчас нет и от этого страдает престиж Франции». Нет не только таких, но и много более мелких. Ни в философии, ни в политике, ни в поэзии. Сейчас на дворе – эпоха безвременья. "
Очень рад был прочесть это у вас. Я уже лет 10-15 всем утверждаю, что гении исчезли из всех сфер и что такого видимо не случалось никогда за последнюю пару столетий. В ответ мне недоуменно пожимают плечами. В 80ых годах я насчитал пару десятков действующих (а не просто еще живущих) гениальных кинорежиссеров. Сегодня нет ни одного. Недаром, когда умер Стенли Кубрик один из парижских журналом вышел с надписью на обложке: «Последний из гигантов».
Ответ Мишелю:
Дело в том, что вы, к сожалению больше скандалист, чем полемист и полагаю, что подавляющее большинство участников дискуссии на РО такого же мнения. Я и сам грешен, но работаю над собой, вы же представляете гораздо более тяжелый случай. Вы бываете правы иногда, грубы почти всегда.
Насчет экзистенциализма и структурализма отвечу по существу, но не для вас, потому что не уверен, что вы поймете адекватно, а для общего сведения, как я представляю это дело.
Обе довольно невразумительные философские теории возникли в послевоенный период во Франции и довольно быстро получили необычайную популярность. Удивительно вот что: довольно запутанные теории были явно предназначены для специалистов и широкой массе по существу недоступны. Почему же они получили такой широкий отклик? Вот как я представляю себе обстановку.
Франция была тяжело травмирована поражением в войне. Ей нужно как-то избыть, стереть это воспоминание. И тут появляется кучка интеллектуалов, которая экстазирует вокруг каких-то новых теорий. И французы вспоминают: да мы ведь всегда были нацией ученых, мыслителей, светочей. Пожалуй, что треть открытий в физике, химии, математике, философии и прочих науках за предыдущие столетия сделано нами, нашими гениями. И вот похоже не все потеряно, вот опять наши гении что-то такое изобрели, мы опять во цвете нашего интеллектуального превосходства, не было никаких поражений, мы опять такие же могущественные, как были. Великое прошлое вернулось!
Нужно добавить два замечания: экзистенциализм остался в основном локальным французским явлением. Структурализм расползся несколько шире, хотя за последние десятилетия увядает, но вот что удивительно: единого структурализма не существует, просто потому что автор Леви-Штрос не сформулировал его достаточно ясно. В итого, на свете ровно столько разных структурализмов, сколько авторов-структуралистов. Я этот вопрос изучал. Обстановка дурдома. Для меня это самая удивительная демонстрация масс-глупости, которую мне довелось повстречать на свете.
Зуд графомании опасен. — примите меры от чесотки
Арвид--"Люди пересекаются миллионы раз — безразлично, анонимно. Почему бы не посмотреть им в глаза, нарушая тем самым неписаные правила изолированности жизни в больших городах".
Разве это не так? Ведь сколько раз я спрашиваю у своих коллег, вернувшихся из странствий ,как там Токио ,например? И чаще всего слышу ответ типа — «ужасно дорого .Я за апельсиновый сок в кафе заплатил $10»
А интересней бы было услышать, как сей путешественник бродил по городу или историю ну даже про случайное знакомство или смешное приключение. Поэтому я с удовольствием прочла о мыслях великих мыслителей о путешествиях!
Искреннее спасибо всем, кто так хорошо обо мне думает и говорит!
Для Tanya
Самое смешное в том, что я так и путешествую, как рекомендует Дибор. Когда приезжаю в незнакомый город, не покупаю никаких путеводителей, разве что карту, и иду наугад, всегда один, потому что спутник, даже очень хороший, отвлекает на себя часть внимания и мешает ощутить в город.
Для В.А,
Большинство дискуссий на интернете оотравлены тем, что позволяют безнаказанно хамить типам, которые не осмелились бы делать это в лицо.
Арвид, браво! И спасибо за возврат на ваши спокойные и прямые рельсы. Попутно признаюсь, что меньше всего считаю вас склонным к графомании. Никакой водянистости, скорее строгая суховатость. И в отсутствии смелости вас не обвинить.
Cпасибо