Тем, кто не может спать спокойно, не увидев редких картин импрессионистов, им, конечно, в эти месяцы дорога в Люксембургский музей, что расположен на краю одноименного парижского парка.

В любом случае это ближе, чем до Вашингтона, Бостона, Чикаго или какого-нибудь Норфолка. Потому что картины преимущественно прилетели оттуда. Давно известно, что ренуаров в США больше, чем на родине. Как оказалось, хватает за океаном и работ других французских художников.

Monet, La liseuse ©The Walters Art Museum, Baltimore

Выставка в принципе называется «Поль Дюран-Рюэль», в заголовок вынесено имя торговца, через руки которого прошли буквально все картины импрессионистов. И, как говорят кураторы выставки, ни одна сегодняшняя аукционная продажа авторов этого направления, в какой бы точке земного шара она ни состоялась, не обойдется без картин, висевших когда-то в галереях Дюран-Рюэля.

За свою жизнь он купил, выставил и продал тысячи и тысячи моне, сислеев, дега, писсаро и так далее и т.п. Однажды, например, всего лишь за год взял и разом только одних картин Эдуарда Мане купил штук тридцать. А в Лондоне в знаменитой Grafton Galleries устроил такую выставку, которую по числу представленных работ импрессионистов до сих пор никто превзойти не может.

Manet, La musique aux Tuileries ©The National Gallery, Londres

«Провидец», – любят говорить о нем люди сведущие. Но может, ему просто нравилась такая живопись, и он не особенно старался предугадывать или заглядывать в будущее.

Впрочем, о бесспорных талантах некоторых своих друзей, а художники действительно таковыми ему являлись (с Ренуаром дружил, например, сорок лет), он явно был осведомлен. Иначе еще в 1883 году не обронил бы в письме: «Недостаточно сотворить шедевр. Его нужно еще показать».

Дюран-Рюэль фактически явился зачинателем нового направления в ремесле торговца – он первым стал продавать современное искусство. «Без Дюрана мы все бы сдохли от голода, мы – импрессионисты. Мы ему обязаны всем», – признавался на склоне лет Клод Моне.

Renoir, Danse à Bougival ©Museum of Fine Arts, Boston

Ярый католик и убежденный монархист, вдовец в сорок лет, взваливший на себя воспитание пятерых детей, «старый шуан», как прозвал его Ренуар (шуаны – бретонские крестьяне-контрреволюционеры), взялся продвигать коммунара Курбе, анархиста Писсаро, республиканцев Моне и Мане. Личность была противоречивая и оттого притягательная.

Глубокой осенью импрессионистов смотреть приятно. Отвлекают от сезонной хандры солнечные блики, маки, соломенные шляпки, беззаботная, безмятежная жизнь.

Sisley, Le pont à Villeneuve-la-Garenne ©The Metropolitain Museum of Art, dist RMN-Grand Palais/ Malcolm Varon

Те, кто любит колесить по французской глубинке, переезжая из одного городка в другой, не раз оказывались на дорогах-аллеях, обсаженных вековыми деревьями, отбрасывающими в летний зной приятную тень. «Сколько им лет, сколько времени ушло на то, чтобы они вот так вымахали?» – таким вопросом наверняка задавался не один путешественник. Ушло лет 150, т.к. после своих знаменитых стогов сена Клод Моне принялся изображать эти еще молодые, только поднимающиеся ввысь стройные деревца. И было это в конце XIX века. Теперь эта серия тополей хранится в Филадельфии в художественном музее.

Некоторые любители парижских окрестностей будут приятно удивлены, обнаружив на выставке картины более чем столетней давности с легко узнаваемыми пейзажами. Дороги заасфальтировали, барки сменились катерами, а все остальное осталось как прежде, те же дома, те же крепостные руины.

Похоже, что грязь на улицах Парижа – примета не нашего времени: на ренуаровских полотнах барышни увлеченно танцуют с кавалерами, не обращая ни малейшего внимания на окурки под ногами. И толпы народу в общественных местах наблюдались, между прочим, и в позапрошлом веке. В парке Тюильри на картине Моне мужских котелков больше, чем деревьев.