Алексей ЛЕОНИДОВ

В парижском театре La Pépinière Opéra идет комедия «До востребования». Это моноспектакль Пьера Ришара, который в конце сентября нынешнего года с аншлагом шел в московском Театре имени Евгения Вахтангова.

В основе пьесы лежат письма, которые актер за свою долгую карьеру получил со всего света. Любопытная деталь: билет в La Pépinière Opéra стоит 32 евро — в пять раз меньше, чем пришлось заплатить за удовольствие увидеть знаменитого комика в российской столице.

Накануне премьеры в Париже Пьер Ришар ответил на вопросы «Русского очевидца».

— Вы раньше часто жаловались, что тяжело быть старым клоуном. В 76 лет стало полегче?

— В любом возрасте смешить людей — трудная штука. Меня никогда не покидает чувство почти панического страха: а вдруг зрителю это не смешно? Что тогда делать?!

— Некоторые русские актеры утверждают, что надо играть каждый спектакль с такой самоотдачей, будто выходишь на сцену последний раз.

— Есть и другая точка зрения. Великий Луи Жуве говорил: чтобы быть убедительным, надо играть легко и непринужденно. И совсем не обязательно с надрывом. Некоторые драматурги умели с юмором касаться самых серьезных вещей — вспомним хотя бы Мольера или Сашу Гитри.

— Еще лет десять назад вы собирались сыграть короля Лира. Когда же мы вас увидим в этой роли?

— Мне кажется, что я пока слишком для нее молод (смеется). Может, мои лучшие роли еще впереди?

— В истории театра и кинематографа великих комических актеров было, пожалуй, меньше, чем гениальных трагиков...

— Потому что быть комиком гораздо труднее. Вместе с тем, часто великие комические актеры оказывались большими трагиками. Достаточно вспомнить Чаплина или Бурвиля.

— Помимо Чаплина и Бурвиля, кого вы считаете великими комиками?

— Американца Бастера Китона, а во Франции — Жака Тати, он же Татищев. Для меня Тати — величайший французский режиссер, который снимал комедии.

— Разве комедии не стареют быстрее, чем трагедии?

— Нет, гениальные комедии не стареют, стареют лишь средние или плохие. Это никак не связано с жанром.

— Но комики, все-таки, быстрее трагиков сходят с дистанции...

— Это потому, что им нужна спонтанность, свежесть, в том числе и физическая. Тяжело превращаться в старого клоуна. Вот почему с возрастом лучше менять амплуа, что, собственно говоря, я и сделал. Самые известные комики в своих последних фильмах смотрятся несколько печально, вызывают жалость. Они, как никто другой, должны уметь вовремя уйти со сцены, тогда как можно быть гениальным старым трагиком — седым, скрюченным, уставшим — и великолепно играть Шекспира.

— Французы так гордятся своим чувством юмора. Оно у них иное, чем у россиян?

— Я бы не сказал, что мой юмор типично французский. К тому же, французы скорее наделены не чувством юмора, а остроумием, а это нечто другое. Остроумие заключается в том, чтобы смеяться над другими, а чувство юмора — над самим собой. Это скорее английское качество.

— Вы настоящий бонвиван, который себе ни в чем не отказывает?

— Я не эпикуреец, а скорее гедонист. Я знаю меру во всем и никогда не злоупотребляю «радостями» жизни, включая вино. В этом отношении я немного картезианец.

— Вы фаталист, оптимист или пессимист?

— Я считаю себя жизнерадостным пессимистом. К себе самому я отношусь вполне оптимистично, но весьма пессимистично — к будущему моих сыновей и внуков, которых у меня пять. Причин тому в избытке. Окружающая среда отравляется, озоновый слой становится все тоньше, ледники тают. Ну а мировая экономика напоминает загнанную лошадь.

La Pépinière Opéra

«До востребования»

До 31 декабря