Кризис капитализма?
В апогее финансового кризиса в Европе в 2010—2011 году мне приводилось общаться с группами левых, и я, наверное, долго буду помнить то ощущение ожидания, надежды и тревоги, которое овладело ими: наконец-то что-то долгожданное должно случиться. Это ж кризис капитализма!
©Henri Martin
Я этих волнений, однако, не разделял. Во-первых, потому что никто ничего толкового взамен существующей рыночной системы пока еще не придумал, так что, как оно все было, так и останется. Во-вторых, потому что, если вглядеться внимательнее, это не совсем кризис капитализма, а скорее кризис неосторожного экспериментирования в рамках капитализма.
Чтоб разобраться с этим кризисом, нужно вернуться на полвека назад. Тогда, после окончания войны, в Западной Европе и, в частности, во Франции начиналось знаменитое «славное тридцатилетие», период беспрецедентного экономического роста.
В то время французское правительство, озабоченное довольно тяжелым экономическим положением страны (валовой национальный продукт в 1945 году составлял 40% от своего довоенного уровня), решило использовать некоторые приемы американского рузвельтовского «Нового курса», который в свое время вывел США из кризиса 1929 г. Во французском варианте этого курса целые отрасли промышленности были национализированы. Иногда, чтобы наказать владельцев-коллаборационистов, как, например, «Рено», но в основном чтобы государству самому руководить экономическим подъемом, как в случае «Французских угольных копей».
Этот план шел поверх политических размежеваний: владельцы не возражали, а компартия и коммунистический профсоюз ВКТ дошли даже до осуждения забастовок. Это притом, что рабочий день во Франции в те годы был дольше, чем в соседних странах и США. Нужно было, как выражался тогдашний генсек Морис Торез, «выиграть битву за производство». Вот такие удивительные были времена.
Экономический рост в Западной Европе составлял тогда в среднем 5% (кроме Великобритании, 2,5%), и за эти 30 лет случились многие замечательные новшества: рабочие пересели с велосипедов на автомобили, а крестьяне с лошадей на трактора, во всех домах появились холодильники, стиральные машины и телевизоры. А ученые и журналисты объяснили народу, что тот живет теперь в «обществе потребления». Казалось, путь в радужное будущее открыт, и тут-то все кончилось. Арабский картель нефтепроизводителей резко поднял цены на нефть, грянул кризис 1973 года, и безмятежному процветанию пришел конец.
Естественно, стали думать и гадать — откуда такая напасть и что теперь делать? Было ясно, что дело тут не в арабах — просто к этому моменту вся экономическая система сама по себе стала неустойчивой, и достаточно было относительно небольшого толчка, чтобы вывести ее из равновесия. Вспомнили, что и «Новый курс», и политика «славного тридцатилетия» вдохновлялись идеями английского экономиста Джона Кейнса. Он, не вполне доверяя рыночной стихии, стоял за активное вмешательство государства в дела экономики, а также был знаменит тем, что пропагандировал стимулирование промышленности путем повышения спроса (проще говоря, повышения зарплат, за что, естественно, завоевал симпатии левых). Несколько стран, действительно, попробовали выйти из кризиса, стимулируя потребление, но только хуже увязли в долгах.
Я, пожалуй, не постесняюсь, несмотря на весь авторитет Кейнса, назвать его (или его эпигонов) увлечение потреблением просто глупым. Действительно, в некоторых исключительных случаях это может помочь. Но это все равно как, например, иногда удается остановить степной пожар, зажигая траву перед наступающим огненным валом. Но отсюда отнюдь не следует, что всякий пожар нужно тушить огнем. Можно доказать и обратное: чем меньше индустриальная страна потребляет, тем быстрее она развивается экономически. Пример — современный Китай.
Так или иначе, в тогдашней ситуации правые экономисты, перейдя в контрнаступление, решили все беды свалить на Кейнса. Утверждалось, что не государственное вмешательство, зачастую некомпетентное, а свободный рынок решает все. И что именно рынок служит наилучшим регулятором экономики. Во главе этого направления, впоследствии получившего наименование неолиберального, стояли нобелевские лауреаты Мильтон Фридман и Фридрих Хайек, а практическим исполнителем с 1981 года стал американский президент Рональд Рейган, отчеканивший лозунг «Правительство — не решение проблемы, правительство — это и есть проблема». За ним последовала Маргарет Тэтчер в Англии. Традиционные меры контроля над финансовыми операциями снимались одна за другой, отчего доходы финансового сектора достигали фантастических величин. Все это закончилось тем, чем и должно было закончиться — грандиозным финансовым кризисом и скандалом.
Разумеется, теоретически рынок — превосходное, просто чудесное средство регулирования экономической жизни. Он и работал бы, наверно, безупречно, будь установлен, скажем, среди роботов. Но он установлен у людей, а последние нередко отличаются огорчительной склонностью к жульничеству. Что было давно и прекрасно известно и с этим боролись: например, установление монопольных или картельных цен, фальсифицирующих свободный рынок, давно уж карается законом. Каким образом соответствующие американские органы прошляпили развертывающееся у них под самым носом гигантское спекулятивное мошенничество с недвижимостью — это просто уму непостижимо.
Но отвлечемся от жульничества, от житейской, так сказать, стороны этого дела и посмотрим на него с принципиальной стороны. На самом деле происходило экспериментирование, искалась оптимальная форма рыночной экономики — сколько нужно отдать под контроль государства и сколько доверить автоматическому рыночному регулированию, где золотая середина? Экспериментирование было в данном случае слишком доктринерским и неосторожным, отчего и произошла катастрофа. Но экспериментирование неизбежное. Поиск оптимальной формы рыночной экономики или, если угодно, оптимальной формы капитализма будет продолжаться. Очень печально только то, что левые силы вместо пустого фырканья на рыночную экономику не присоединяются пока к поиску ее экономически оптимальной и социально справедливой и оправданной формы, оставляя правым эту задачу. Ибо постепенно становится ясным, что современный капитализм с его спекуляцией и прочими недугами есть лишь грубая карикатура на то, чем он мог бы стать при более разумной «настройке», не теряя притом потрясающей экономической эффективности, свойственной рыночной экономике.
Вернемся к делам европейским. Кейнс или не Кейнс тут виноват, но мне кажется, что «славное тридцатилетие» просто избаловало европейцев. Они привыкли с каждым годом жить все лучше, а работать все меньше, и требовали этого от правительства. Правительство относилось с полным пониманием (а что ему еще оставалось — легче залезть в долги, чем проиграть выборы), и, начиная с 1975 года, государственный долг европейских стран, который до этого был вполне скромным, стал постоянно и упорно расти, достигнув сегодняшних фантастических размеров. Что попросту означает, что Европа принялась жить не по средствам. Запущенный американцами финансовый кризис лишь острее выявил эту застарелую болезнь и довел ее до пароксизма.
Конечно, дело еще осложнилось глобализацией, от которой, как сетуют, страдает Европа. На самом деле, страдает только часть Европы, а именно те рабочие, которые теряют работу вследствие этой самой глобализации, зато остальная Европа с большим удовольствием приобретает массу товаров — электронику, информатику, телефонию, текстиль, оптику и т.д. по ценам баснословно низким, во всяком случае, по отношению к тем, которыми пришлось бы расплачиваться, если бы все это производилось нашими дорогими (в буквальном и переносном смысле) европейскими рабочими. Конечно, ситуация напряженная: мы живем так хорошо только за счет сектора передовых технологий, которыми еще не овладел Третий мир: авиастроения, космоса, фармацевтики, вооружений и т.п. Но не все население способно работать в этом секторе. То есть мы живем за счет самых способных и талантливых из нас, и этот круг кормильцев неизбежно сужается, потому что нас догоняют. Пока непосредственной угрозы нет, ибо евро держится на высоком уровне, значит, пока что мы выдерживаем гонку. Но и за будущее тревожиться нет причин, мягкая посадка обеспечена — достаточно положиться на рынок и его мудрость и справедливость: когда евро начнет падать, предприятия, которые убежали было в Китай и прочие Марокко, станут возвращаться домой, и работы опять будет сколько хочешь, даже для самых бестолковых.
Логично, просто (насколько это вообще возможно, учитывая сложность и неоднозначность темы) и интересно. Мерси!
Если политики набедокурят, то наверняка стоит ждать усугубление кризиса, а шанс для роста экономики есть www.kapital-rus.ru/articles/article/203690/ хотя наука нам давное не преподносит достойных открытий, чем еще двигать экономику то.
Мировой капитализм держится, грубо говоря, пока китайцы готовы работать на копейки. Так что это ненадолго.
Насчёт не придумали другую систему — нельзя взять и заменить перегоревший блок рынка на другой похожий. Нельзя ввести плановую экономику, не поменяв всё государственное устройство. Поэтому да, ничего взамен нет. Только другой подход к взаимодействию людей в принципе, не похожий на рыночный — или назад в средневековье, растить картошку.
Ответ Людмиле.
Из вашего замечания видно, что вы знакомы с экономической литературой и пишете не просто так. Но по непонятной причине в экономической литературе установилось немало убеждений, которые неточны или даже просто неверны. Давайте рассмотрим упрощенную модель экономики. Допустим, ничего не меняется: население не растет и не убывает, никаких изобретений не делается, поэтому технология остается постоянной, полезные ископаемые так же доступны. как и в прошлом и также и в будущем. Ясно, что при таком положении вещей кризисы вообще невозможны, потому что заранее точно известно, сколько чего нужно произвести ну и производители смогут договориться с покупателями заранее кто у кого что закупит. Перепроизводство невозможно. Из этого примера видно, что спокойное существование нам в принципе обеспечено и поддаваться беспокойству и панике нет причин. Но человеку же постоянного спокойного существования недостаточно, ему же надо, что было все лучше и лучше. И вот он изобретает и изобретает, и тут и начинаются проблемы. Ясно, что тот, кто первый реализует изобретение, заработает гораздо больше, чем зарабатывает сейчас при статической ситуации, многие бросаются ловить свой шанс, экономике приходится быстро перестраивать свои ресурсы на ходу, все перепутывается и теперь уже никто точно не знает, кому сколько чего нужно. Производят наугад и обычно это кончается тем, что этого нового произвели больше, чем нужно. Кризис. То есть именно изобретения (помимо подлой финансовой спекуляции) и лихорадят экономику. Пример тому недавний«интернетовский кризис» (не такой страшный, но заметный), многим тогда показалось что именно в интернете и лежат будущие деньги. К сожалению, слишком многим.
Если говорить образно, то современная индустриальная экономика мне представляется хорошим и быстрым поездом, настолько быстрым, что его начинает трясти на виражах. Но прямого пути нет и виражи неизбежны – это и новые изобретения и меняющаяся политическая обстановка и природные ресурсы и пр.
Почему-то об этом не говорят, но мне представляется, что объем экономического роста зависит не собственно экономических причин и законов, а от политической воли. Китай решил мало потреблять, много производить и делает это. Европа решила много жрать и оставаться на месте, потому просто, что денег на расширенное производство не остается – и делает это.
И все же ваше замечание насчет изобретений очень уместно. Потому что можно вообразить, что будет построено столько заводов, жилья, машин, дорог, продуктов питания, что больше никому не будет нужно. Куда расширяться дальше? Именно науку, в исследования, в изобретения. Это тоже своего рода расширенное «воспроизводство», потому что исследования сегодня – это изобретения и соответственно деньги завтра. Сюда может уйти сколько угодно средств. Ограничение только одно: количество талантливых голов, потому что эффективно работать на самом острие научного прогресса могут очень немногие, остальные исследователи — просто паразиты при науке.
Насчет отсутствия новых изобретений, которое вас беспокоит, я другого мнения. Ведь надвигается биотехнологическая революция, которая далеко затмит все предыдущие индустриальные революции. Что тогда начнется…
Ответ Ивану
То что вы пишете, Иван, это действительно распространенное возражение. Это морализаторское, часто религиозное, по сути мечтательное возражение. Многие способны верить в мечту, как в Бога. Но ведь это очень опасно: большевики ведь тоже верили в свою мечту, а что получилось?
Рыночная экономика (капиталистическая или социалистическая неважно) ведь не старается изменить натуру человека (последнее было страшной ошибкой политических течений ХХ века – коммунизм, фашизм, социализм), она старается к ней подстроиться и использовать ее на благо. Она видит самое главное в человеке: это свирепо состязательное животное. И она устраивает ему рынок. Достоинство рынка в том, что он безошибочно устанавливает, чего ты стоишь (более или менее в денежном, а если точнее – то в престижном отношении) — тут без дураков и ты никуда не скроешься. И чтоб не сгорать от стыда быть последним, ты изо всех сил карабкаешься, чтоб быть первым. Но этим своим старанием ты крутишь эту огромную общественную машину. Так это устроено, может быть это и жестоко, но это реально и это работает. Это вечная энергия вечный двигатель (человечество-таки изобрело вечный двигатель, несмотря на сомнения физиков). Конечно можно задать вопрос, а куда она крутится, куда движется эта машина? На это у каждого наверно свое мнение, но я лично убежден, что она движется в совершенно фантастическое будущее. Мы его, конечно, не увидим, но наши потомки, может быть, не такие уж далекие, увидят. У вас, вероятно, противоположное мнение, но в одном мы, кажется, согласны: стоять на месте это «назад в средневековье, растить картошку». Исчерпаются доступные полезные ископаемые, кончится нефть, мечтательный бессоревновательный безрыночный человек ничего не найдет взамен, тогда останется железная лопата и картошка, но потом кончится и железо…
Капитализм с его фантомными ценностями обветшал, как шкура мамонта. Попытки оживить его тщетны – они погружают мир во все более кровавую рознь, неразбериху, торжество индивидуализма и варварства. Возможно, по-прежнему, гильотина – единственное средство от всеобщей головной боли.
Возможно. Если бы не чудовищный, окаянный и порушенный уже опыт многострадальной России, которая однажды — хоть и ненадолго! — дала миру урок того, что человек может стать созидателем на этой Земле, а не тварью дрожащей.
Мне понравились размышления автора. Особенно про жульничество. Кстати, во времена Византии лекарством от него была христианская вера. Со стратегическими выводами не согласен. Если сравнить общество с организмом, то деньги — это его кровь. А кровь не может управлять организмом — им управляет голова. Причём в правильном случае — мотивированная образованностью. Человечество или научится делать думая, или погибнет. Но это будет через много поколений.
Какая «кровавая рознь», граждане? Осознаете ли вы, в каком веке вы живете? В Европе уже 67!!! лет нет войн (югославские передряги я за войну не считаю: распалась мини-империя и освободившиеся народы передрались из-за не особенно удачных административных границ — никто не хотел жить под чужим игом. Это естественно и оправдано. Это совсем не то, что классическая война, когда одна страна хладнокровно нападает на другую, что ограбить и отнять территорию). Это значит, что даже 67-летний европеец не знает, что такое окопы, бомбежка, голод, калеки, захватчики. Понимаете ли вы, что такого не было в Европе никогда!!!
Американское вторжение в Ирак я не считаю закономерной войной, а случайностью, исключением и недоразумением. Американцы были шокированы и унижены нападением на нью-иоркский World Trade Center и испытывали потребность на ком-то отыграться. Тут попался недоумок-президент Буш младший и, «у сильного всегда бессильный виноват», нашел «виновника» и напал на Ирак. Американцы, поначалу, были очень довольны (посмотрите тогдашние опросы общественного мнения), потом начали одумываться.
Я обосновываю свой оптимизм следующим соображением. Классическая война велась за территорию и была, можно сказать, оправдана: народу было много, а земли для прокорма мало. (отсюда закон Мальтуса.) У правителя дилемма: или оставить свой народ умирать с голоду или послать его умирать на войне, но зато в надежде прихватить для своих кусок территории и тем самом облегчить участь. (Конечно это очень грубая и упрощенная схема, но суть в этом). Теперь ситуация совершенно обратная: территории слишком много, а своего народа слишком мало, чтоб обработать поля и обслужить станки. Поэтому в Западную Европу, да и в Россию тоже, устремились потоки чужеземцев, чтоб восполнить этот вакуум. Что создает действительно мучительные расовые проблемы. Территория, которая в прошлом была огромным преимуществом, обращается сегодня в большое несчастье. Но зато с войнами (большими) покончено. Навсегда. И это счастье.
«Человечество или научится делать думая, или погибнет.» Человечество никогда не погибнет – это слишком крепкая и изобретательная раса. И, хоть это и звучит парадоксально, ему лучше не думать. Что получится из того, если оно начнет думать, видно хотя бы из вышеприведенных комментариев: сколько авторов, столько и мнений, и к общему соглашению все равно никогда не придти. Пример думанья – Россия. Жила была нормально и вдруг, правда при чрезвычайно тяжелых обстоятельствах, стала думать по Марксу, стала себя строить из головы, так сказать. Что получилось – известно.
Думать не надо и вредно, потому что за нас «думает» естественный отбор. Точно так же как идет дарвиновский отбор наиболее приспособленных особей, так и идет, методом проб и ошибок, отбор наиболее приспособленных цивилизаций. На сегодняшний день победил капитализм. Хочется думать однако, что горький российский опыт все же не был напрасен: соблазн коммунизма все же был очень силен, кто-то все равно должен был пойти по этому пути и показать, что он безнадежен. Но возможно здесь есть и отрицательный фактор: 70 лет борьбы с коммунистической идеологии ушли в основном на то, чтоб убедить самих себя и других в том, какой капитализм прекрасный в сравнении с коммунизмом. 70 лет потерянного времени, ибо капитализм вовсе не прекрасный, а очень несовершенный. У него здоровое ядро – рыночная экономика, но очень нездоровая реализация рыночного принципа – разнузданная спекуляция, незаслуженные (порой совершенно беспредельные) вознаграждения высших эшелонов экономического руководства и пр. Пусть талантливый руководитель получает много, но при этом каждый гражданин должен быть твердо уверен, что если этому руководителю платить меньше, то он будет работать хуже и от экономии на его зарплате в конечном итоге пострадают все (так называемый меритократический принцип – каждый получает по своим заслугам). Такой уверенности сегодня ни у кого нет, скорее уверенность в обратном. По моему понятию именно с этими язвами и нужно теперь в наступившей спокойной обстановке бороться и это было бы очень достойным занятием именно для левых партий. А меритократическую рыночную экономику при желании можно назвать социализмом – никаких возражений. На сегодняшний день лучшего социализма не придумать. В дальнейшим наверняка появится что-то более симпатичное, но очень нескоро.
Совершенно случайно заглянул на этот сайт и прочитав сей опус, а тем более комментарии некоего Арвида КРОНа, хочу посоветовать автору обратиться в «дурку» по месту жительства. Неужели человек в здравом уме и трезвом рассудке может такое писать?! Преданные «фанаты» капитализма, как Арвид представляют из себя жалкое зрелище, ибо не ведают, что несут чушь. Действительно, Вам думать вредно, а излагать свои умозаключения на бумаге или клавиатуре ещё хуже. За Вас естественный отбор уже «подумал», Вы выпали из него, как неспособная к разуму особь, к сожалению, Вы пока ещё этого сами не осознаёте. Если Вы прочитаете мой комментарий, то безусловно упрекнёте меня в безосновательных нападках, во всех смертных грехах и т.д., в том числе, что я не ответил Вам по делу, но дискутировать с Вами мне нет никакой необходимости, так как я не считаю Вас человеком разумным, лучше адресую Вас к книге «деградация человечества» и ей подобным, где про капитализм и вашей «братии» рассказано «без преукрас». Придёт время и Ваш «щенячий» восторг сменится мучительным прозрением, либо Вы так и останетесь в своих детских грёзах. Аревуар!
Комментарий Александра от 4 декабря 2012 – пример пустого и оскорбительного для автора статьи текста (хотя все слова – литературные, слог нормальный и правила приличия соблюдены), смысл которого выражается 6-ю словами: «Я думаю иначе, значит Вы – дурак». Чтобы суть была не так очевидна, она присыпана флером фраз типа «дискутировать с Вами мне нет никакой необходимости». Ну, если Вам, Александр, нет необходимости дискутировать (или Вы все для себя давно решили, может, книжку какую прочли, или просто не в состоянии аргументировать свою позицию), то зачем же Вы пишете? Свербит? Самоутверждения хочется? Ей — Б-гу, Вы ошиблись сайтом, на который, как признаетесь, зашли случайно.