Меню

Русский очевидецL'Observateur russeФранцузская газета на русском языке

Меню
пятница, 29 марта 2024
пятница, 29 марта 2024

История слова. Сад Свободы

19:07, 28 августа 2009ОбществоРаспечатать

Пятнадцатого декабря 1956 года в Париже судебная коллегия 17 уголовного суда начала слушание необычного дела. В битком набитом зале были Жан Кокто, Андре Бретон, член Французской академии Жан Полан. Ответчиком выступал издатель Жан Повер. Лишь главный обвиняемый на суд не явился — впрочем, явиться он мог разве что с помощью медиума, — ибо ответчик за 142 года до суда умер. Полное его имя звучало как Донасьен-Альфонс-Франсуа де Сад.

desade5a

Этот литератор, философ и аристократ родился 2 июня 1740 года в Париже. В 1750—1754 годах учился в иезуитском коллеже, затем решил стать военным. В период Семилетней войны отличился в кампании, получил звание капитана кавалерии.

В 1763 году де Сад ушел в отставку и женился на девице Рене-Пелажи де Монтрей с благословения короля Людовика XV. Но буйный характер де Сада помешал ему вить тихое семейное гнездышко, и 29 октября 1763 г. его упекли в Венсенский замок за дебош... на пятнадцать суток!

Стоит объяснить такую деталь тогдашнего французского судопроизводства: простолюдинов за преступления могли осудить, приговорить к наказанию плетьми, колесовать, повесить, отправить на галеры, но аристократ всему этому не подвергался. Зато сынка знатных родителей за беспутный образ жизни, транжирство и пр. могли заточить в крепость без суда и следствия — по просьбе семьи. Для этого король выдавал lettre de cachet — разрешение на арест и заточение под стражу любого лица без объяснения причин, — и непутевого отпрыска упрятывали от греха подальше. Там его содержали (за счет, опять-таки, семьи) в царских условиях! В камере, где «томился» заключенный, на кровати были простыни голландского полотна, топился камин, подавались изысканные яства. Да что там, «несчастному узнику» предоставляли даже веселых девиц, которых беспрепятственно водили в камеру. Словом, в «мрачной темнице» такой заключенный как сыр в масле катался!

И Донасьен де Сад, вскоре распрощавшись с «суровым мраком заточения», отнюдь не оказался в опале. В 1764 году он становится королевским генеральным наместником. А в 1767 г., после смерти отца, де Сад унаследовал его сеньориальные права и земли, в том числе поместье Лакост (в Провансе), где и поселился. И вскоре местный полицейский инспектор составляет «Мемуар об ужасных поступках маркиза де Сада, который нанимает и склоняет к разврату девиц». За насилие и издевательства над нищенкой по имени Роза в 1768 году де Сада берут под стражу, отправляют в тюрьму Консьержери в Париже. Но уже через неделю по указу Людовика XV де Сад вновь освобожден.

С начала 1772 г. маркиз де Сад удаляется в родовое гнездо Лакост. А в июне того же года прогремело так называемое «Марсельское дело» — особого рода «перформанс», который затеял маркиз. Вместе со своим пажом он регулярно наведывался в комнату, где содержалось под замком несколько девиц из простонародья. Согласно протоколу полиции, «означенные лица засвидетельствовали, что предавались в означенной комнате с означенными лицами следующим занятиям: активной и пассивной флагелляции, содомии, и что их склоняли к насилию с помощью конфет, начиненных шпанской мушкой (вредным для желудка афродизиаком)».

chateau-lacoste

Замок Лакост

Когда суд приговаривает де Сада к «высшей мере наказания»... заочно, маркиза уже и след простыл. Тогда по повелению Прованского парламента на площади перед ратушей Экса сожгли чучело преступника. Тут знатная родня добивается замены казни маркиза на тюремное заключение. От короля приходит в очередной раз lettre de cachet, де Сад в очередной раз следует в очередную крепость, откуда через пять месяцев совершает очередной побег. В этом ему помогает... мадам де Сад.

И вновь амнистия. И вновь Донасьен де Сад в Лакосте, где затворничает весь 1774 год. И вновь натура берет свое. В феврале 1775 года де Сад, не удержавшись, вновь похищает трех местных девушек с целью совращения. Девушек нашли, и они в деталях описали всё...

В 1775-м Донасьен бежит в Италию, но через год возвращается в Лакост, где принимается за старое — совращает служанок. Все они бежали, за исключением одной — Катрин Трилле (Catherine Trillet), которую Донасьен впоследствии описал под именем Жюстины. Отец Катрин Трилле, узнав, что творят с его дочерью, пробрался в замок, выстрелил в маркиза, но промахнулся. Де Сада арестовывают (опять-таки lettre de cachet) и заключают в Венсенский замок.

В тюремной камере маркиз де Сад и начинает писать пьесы, рассказы и новеллы — плод одиноких фантазий. Там в 1785 г., всего за 37 дней, Донасьен создает свой шедевр «120 дней Содома», который можно назвать всеобъемлющим каталогом сексуальных извращений.

А 8 июля 1787 года маркиз завершил работу над повестью «Жюстина или Несчастья добродетели» («Justine оu les malheurs de la vertu»). Там — некий театр женских тел, извивающихся под фаллосом и плеткой. В этом спектакле автор — актер, режиссер и зритель одновременно. Этот «Театр тел» был настолько зрим, визуален, что, говоря современным языком, превращался в «сверхтеатр», где стирается линия между сценой и реальностью, и где главные актеры — не герои романа, а его читатели.

Манускрипт «120 дней Содома» был записан на рулоне бумаги длиной около двадцати метров, и тут грянул «незабываемый» 1789-й. Донасьена из Венсенна перевели в психиатрическую лечебницу Шарантон, запретив забрать рулон.

Казалось, рукопись утеряна безвозвратно, что заставило де Сада, по его словам, «плакать кровавыми слезами». Однако рукописи, как известно, не горят — даже в революционном пламени... Охранник спрятал «120 дней Содома» под мундир и вынес тайком из крепости.

В апреле 1790 года, после девяти месяцев заключения, де Сад освобожден по решению Национального Собрания. Все обвинения, вынесенные «старым режимом», с него сняты. Маркиз де Сад присоединяется к якобинцам, начинает издавать массовым тиражом свои книги, ставить свои пьесы в лучших театрах. В 1791 году де Сад впервые опубликовал «Жюстину».

10 августа 1792 г. во Франции произошло свержение монархии, и была провозглашена Республика. «Гражданин де Сад» заседает в Конвенте, пишет для якобинцев политические тексты, памфлеты.

В 1793-м, начавшемся казнью Людовика XVI, маркиза назначают председателем революционной секции «Пик» (Section Piques). Однако после того как де Сад публично зачитал в Конвенте памфлет против секции, его арестовали в собственном доме и отправили в знакомую ему лечебницу Шарантон. Там он и оставался до своей смерти. 2 декабря 1814 г. разбитое недугами, распухшее тело престарелого автора «Жюстины» отправилось к месту безвестного последнего упокоения на местном кладбище в Шарантоне.

Неотъемлемая часть творения

Со смерти «Божественного маркиза» миновало без малого два столетия. И на протяжении всех этих лет имя де Сада остается синонимом сардонической чувственности и злорадной жестокости.       В XIX веке, когда получила развитие психопатология, имя де Сада приобрело общеизвестный смысл, обозначая наиболее мерзкое и ненавистное извращение — садизм.

О самом же де Саде, само собой, бытует устоявшееся суждение как о порнографическом писателе, авторе «клубнички». Но — порнография ли это?

Конечно, около 90% текста в его произведениях составляет детальное описание извращенных форм секса. Но отчего же не возбуждают эти картины? Отчего таким ледяным холодом веет от самых «горячих» страниц? Вообще, как может идти речь о порнографии в этих книгах, где кристально-чистый язык — плоть от плоти классицизма — четок, прозрачен и, как ни парадоксально это звучит, бестелесен?

Известно, что большая литература затрагивает все пять чувств читателя, вплоть до вкуса. А книги де Сада абсолютно «одномерны». Его картонные персонажи не обладают ни единой индивидуальной чертой. Это, ни дать ни взять (в переносном смысле), надувные куклы из секс-шопа, с которыми можно делать что угодно: захотел — надул, захотел — проткнул. И на самом деле, пресловутый де-садовский извращенец не столько развращает, сколько отвращает от порнографии.

Да и что есть порнография? То, что должно возбуждать. Но сцены в книгах де Сада со всеми их извращенными деталями порой выглядят некими иллюстрациями к философским постулатам автора. Его «Философия в будуаре» вообще не что иное, как трактат, где разврат — декор для диспутов... о морали, ведущихся в перерывах между оргиями. И именно эти философские постулаты де Сада приводили (да и приводят) в ярость ханжей всех мастей, став подлинной причиной долголетней опалы творений маркиза. Причем одно из наиболее характерных и неприятных для ханжей свойств этого жестокого и холодного интеллекта — его гибкость. Благодаря картезианской ясности мышления автора «Жюстины» не смогли сломить ни два смертных приговора, ни 27 лет, проведенных в тюрьмах и психиатрических лечебницах — при «старом режиме» и в дни Революции.

По его мысли, все явления природы и общества равновелики: мужчины равны женщинам, старость — молодости, разрушение — созиданию, зло — добру, мрак — свету, а властелин — рабу (то есть рабыне). Только следуя по этой стезе, можно добиться вселенскости сознания — универсализма.

Восторженными почитателями и в известной степени духовными наследниками де Сада были Эдгар По, Ш. Бодлер, Ф. Кафка, Г. Аполлинер. С. Дали называл де Сада одним из самых проницательных и самых пугающих умов Франции. Под несомненным влиянием де Сада сформировался философ-иконоборец ХХ века Жорж Батай. И именно за универсализм называл его «Божественным Маркизом» издатель-легенда Жак Повер, автор четырехтомной биографии де Сада.

Судилище

В 1947 году Повер предпринял выпуск 24-томного собрания сочинений де Сада. Вошедшие в него «120 дней Содома», «Новая Жюстина», «Жюльетта» и «Философия в будуаре» и стали отправной точкой пресловутого судилища, на котором Госкомиссия по литературе обвинила Повера в преступлении против общественной морали.

Бесконечный процесс — с апелляциями, исками, пересмотрами, кассацией — длился более 10 лет. Лишь в 1958 г., детально изучив инкриминируемые творения, суд принял окончательное решение: произведения с элементами т.н. «мягкого» садизма к опубликованию допускались. Однако лучшие четыре книги де Сада, составлявшие четырнадцать томов издания, подлежали запрету вплоть до конца прошлого века.

Маркиза де Сада легализовали лишь в 1990 году, когда отмечалось 250-летие со дня его рождения. Он издан в Библиотеке «Плеяды» — самом престижном издании французской классики. 250 лет спустя творчество де Сада, наконец, было объявлено национальным достоянием Франции. Но и по сей день его имя у моралиста вызывает страх и даже благоговейный ужас.

Ибо два столетия назад маркиз де Сад восславил такую неистовую свободу, которой, казалось, страшился сам бунт. Де Сад призывал к открытости — считал, что человек должен прекратить бояться себя, своих порывов, даже самых запретных — вплоть до внечеловеческих... Он, в конечном счете, больше всего ненавидел узаконенное убийство. Преступление виделось ему как редкостный и сладкий плод разнузданного порока, а Добродетель, облаченная в полицейский мундир, внушала отвращение и ненависть.

...И главный урок маркиза де Сада: Свобода — прежде всего, а самое главное из злоключений Добродетели — лицемерие.

***

...Однажды один ученик спросил Рамакришну:

«Свамиджи, для чего в мире существует зло?»

Немного подумав, Рамакришна кратко ответил:

«Чтобы жить было интереснее».

Кира САПГИР

1 комментарий

  1. Свояк:

    Довольно емкий и по-доброму просвещающий материал. Автору удалось с улыбкой изложить не слишком массовый взгляд на персонаж как на сильно битого, но не сдавшегося последователя крамольной раскрепостительной философии, где телесное было только внешней канвой. Похоже, он просто немножко поторопился родиться, сейчас был бы аккурат к месту. Респект Кире Сапгир за храбрость и за отрадную литературность ее журналистики.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.

Отправить сообщение об ошибке
  1. (обязательно)
  2. (корректный e-mail)