Кира САПГИР

Это только кажется, что российский гламур (то бишь романтизм) был вовсе неизвестен во Франции. В ту пору стараниями Проспера Мериме была переведена на французский «Пиковая дама». Париж открыл для себя Пушкина. Роскошью, блеском, тончайшей культурой русской знати восхищались сливки общества.

А.Иванов «Переправа Н.Гоголя через Днепр» 1845, х/м ©Третьяковская галерея

Парижский бомонд с ума сходил от буйных приключений и сумасшедших эскапад, которые устраивал Анатоль Демидофф, наследник феерических богатств знаменитого рода уральских заводчиков. А легенды о привидении в фамильном мавзолее Демидовых на кладбище Пер-Лашез вдохновили автора «Парижских тайн» Эжена Сю.

Понять этот почти неведомый во Франции пласт российской истории и культуры помогает выставка «Романтическая Россия в эпоху Гоголя и Пушкина. Шедевры Третьяковской галереи», что проходит в помещениях парижского Музея романтической жизни.

Большинство прибывших из Третьяковской галереи картин на торжественную «встречу двух романтических культур» никогда ранее не выставлялись в Париже. Все экспонаты были отобраны лично директором Музея романтической жизни Даниэлем Маршессо, побывавшим в России.

В османовском Вавилоне IX парижского округа непросто отыскать укромный квартал, обустроенный в 30-х годах XIX века. Надо сперва довольно долго следовать вереницей узких дворов, перемежающихся сводчатыми пассажами, украшенными поверху гроздьями лепнины, и, наконец, очутиться на очаровательной площади с журчащим фонтаном. Она называется, на британский манер, square (по-видимому, из-за того, что создателем ансамбля был английский архитектор Эдвард Крейси).

Там помещались «Новые Афины» — город в городе. В ту прекрасную эпоху этот квартал был воистину «городом искусств», о каком мечтали утописты! Там в особняках с чисто классическими пропорциями с первых десятилетий позапрошлого века селились основатели и творцы школы французского романтизма.

Жили там Жорж Санд и Фредерик Шопен, живописец Эжен Делакруа, Александр Дюма-отец, занимавший пышные апартаменты, декорированные знаменитым «дизайнером» Жаденом.

В доме №16 по улице Шапталь помещался двухэтажный элегантный особняк, выстроенный в 1820 году на месте старинных садов Тиволи. В 1830 году в особняке поселился голландец Анри Шеффер, художник и светский человек. Еженедельно на протяжении десятков лет в салоне у Шеффера собирался «весь Париж».

Салон посещали Энгр, Делакруа и Тургенев; туда являлись Лист, Россини, Шопен. Непременным посетителем был и Эрнест Ренан — автор эпохальной «Жизни Иисуса», представленного там не богочеловеком, а гением человечества. В 1856 году Ренан женился на племяннице Шеффера Корнелии. А спустя сто лет, в 1956-м, правнучка Ренана подарила государству особняк на улице Шапталь и мастерскую прадеда, превращенные в Музей романтической жизни, где и открылась нынешняя выставка.

«Мы знаем некоторые полотна, созданные по императорскому заказу Петра Великого и Екатерины Великой, но весь период Александра I и Николая I нам практически неизвестен», — сказал на инаугурации директор музея Даниэль Маршессо.

А.Златов «Девушка с клеткой» до 1830 г., х/м ©Третьяковская галерея

«Мы показываем 70 произведений живописи, скульптуры и предметов искусства, представляющих богатство романтизма в России при Александре I и Николае I», — объясняет главный хранитель Третьяковки Татьяна Городкова. «На Западе, — добавляет она, — знают иконы, русский авангард. В последнее десятилетие появился интерес к соцреализму, знают передвижников. Но мало кто представляет себе, что в эпоху величайших гениев литературы Пушкина и Гоголя в России получили признание художники: братья Александр и Карл Брюлловы, Кипренский, Тропинин, Соколов, Воробьёв и граф Фёдор Петрович Толстой».

К.Брюллов «Турок садящийся на коня», 1835г., сепия/бум, ©Третьяковская галерея

Шедевры русского романтизма разместились в бывшем салоне Шеффера. Там, в зальце со стенами цвета кошенили, библиотека, восточные вазы, рояль. А на стенах пейзажи великолепного Сильвестра Щедрина, Кипренского, братьев Брюлловых. На почетном месте выставлен своего рода символ всей выставки — знаменитый Гоголь работы Федора Моллера, которого поместили на афишу. И сегодня с афиш, расклеенных по всему городу, насмешливый взгляд автора «Мертвых душ» словно пристально изучает чужую толпу.

Продолжая осмотр, оказываешься в мастерской. Там на двух уровнях в уютном интерьере, напоминающем «дворянские гнезда» XIX века, со стен на визитеров гордо смотрят вполоборота аристократы, лукаво улыбаются дамы былых времен.

В.Боровиковский, предположительно портрет мадам де Сталь, 1812 г, х/м ©Третьяковская галерея

Как внимательно выписаны эти лица в нежном мерцании тонов, типичном для пастели вообще. Как изысканно они очерчены, как тщательно переданы детали одежды — тонкая пена кружев, загадочный блеск орденов. С этих нежных, маленьких, часто парных фамильных портретов смотрят живые человеческие лица — знаменитые и безвестные, ушедшие в историю, но не канувшие в Лету благодаря художникам, сохранившим их облик для потомков.

И отчего-то в этих портретах, глядящих с нежностью и насмешкой, явственно ощущаешь привкус меланхолии, понимания бренности бытия. Быть может, такое чувство возникает из-за хрупкости самой техники пастели — нежной и недолговечной. Неслучайно А.Р.Менгс, немецкий художник и теоретик искусства XVIII века, сравнивал пастели с «бабочками в цветочном саду искусства».

О.Кипренский «Граф Е.Комаровский», 1823 г.,сангина/бум, ©Третьяковская галерея

Покидая выставку, проходишь по платановой аллее сквозь жасминные заросли, минуя куртины роз. А музей кокетливо щурит вслед полукруглые дуги окон, томно полуприкрытые зелеными жалюзи.

... Ну кто сказал, что романтика нам заказана? Она здесь, в Париже и Москве, в тихом дворике и в эпицентре громокипящего водоворота столичных бульваров. Она, романтика, существует сегодня и ежедневно (вплоть до 17 января будущего года) на экспозиции в Музее романтической жизни, путь к которому я указываю читателям:

Musée de la vie romantique

16, rue Chaptal

Paris 75009

Tél: 01 41 31 95 67