Меню

Русский очевидецL'Observateur russeФранцузская газета на русском языке

Меню
пятница, 29 марта 2024
пятница, 29 марта 2024

Беседа с профессором Н. А. Струве по причине юбилея

Кира САПГИР 0:51, 2 марта 2016Наши встречиРаспечатать

Кира Сапгир: С — Дорогой Никита Алексеевич, разрешите Вас поздравить с 85-летним юбилеем!

Никита Струве: – Ну, разве это юбилей? Вот 90 — это уже серьезно, к тому же круглая дата! А так, подумаешь, 85 лет!

Photo: Boris Guessel

К.С.: — Ну, все-таки годовщина значительная и кратная пяти. Но начнем, пожалуй. Итак, Вы принадлежите ко второму поколению первой волны российской эмиграции и к одной из самых почитаемых династий ученых России. Хотя, по Вашему же замечанию в одной из бесед, у Вас «нет ни единой капли русской крови». Как в народе говорят, «сплошная немчура». При этом ваша семья являет собой столп православия.

Н.С.:- Ну да, во мне коктейль разных кровей. Мать моя была французского происхождения. Мой предок, астроном Вильхельм Струве, уроженец Северной Германии, стал создателем первой обсерватории в России. Он был приверженец прогрессивных взглядов, был вольтерьянцем! Есть и английская кровь. Один из моих предков, молодой англичанин по фамилии Герд, создал русскую грамматику для иностранцев. Мой дед, Пётр Струве (1870—1944 гг.) — публицист, философ, экономист, социолог и историк, он же автор «Манифеста Российской социал-демократической рабочей партии» (1898 г.). Один из его сыновей, Глеб Петрович Струве (1898—1985 гг.) — поэт и историк литературы. Словом, это люди, которые, начиная с первой половины 19-го века, способствовали становлению России.

К.С.: — Как Вы совмещаете в себе подобную принадлежность одновременно к двум культурам? Это слияние или раздвоение?

Н.С.:- Ни то, ни другое. Во мне параллельно существуют две большие европейские культуры. Одна более рациональна, другая как-то более поэтична, мистична, и это с самого начала вполне мирное сосуществование. Отец дарил мне в детстве французские сборники стихов для детей. В моей семье говорили по-русски. Мои сыновья тоже говорят по-русски, но один из них известный японовед. Так что противоречия нет. Скорее взаимообогащение.

К.С: — С начала 50-х годов Вы возглавили знаменитый «толстый» журнал русской эмиграции «Вестник РСХД» (со 111-го номера «Вестник РХД»). Когда и как родилось это издание?

Н.С.:- «Вестник» родился в 1926 году. Но вначале этот журнал «толстым» не был. Хотя в то время во Франции существовало немало «толстых» русских журналов: таких как религиозно-философский «Путь». А наш журнал стал вестником русского студенческого христианского движения.

К.С.: — В России, в отличие от Франции, «толстые» журналы всегда были (и в какой-то мере остаются) горнилом общественного мнения. Так публикация в «Новом мире» означала зачастую магистральный вход в литературу — вспомним «Ивана Денисовича».

Н.С.:- Это так и не так. Во Франции «толстых» журналов до сих пор много. Есть христианско-философский журнал «Эспри» (Esprit), которым я отчасти вдохновлялся при создании «Вестника». Но, увы, интернет практически сводит их значение на нет. Многие считают, что мой журнал также стоило бы прекратить издавать в бумажном варианте, перевести в интернетный формат. Но я противлюсь этому, пока во всяком случае.

К.С.: — В 1978 г. Вы возглавили старейшее русскоязычное зарубежное издательство YMCA-Пресс, среди авторов которого, как известно, были И. С. Шмелёв, Н. А. Бердяев, И. А. Бунин, Б. К. Зайцев, М. И. Цветаева. В то «застойное» время YMCA–Пресс было главным издателем «тамиздата» из СССР. И, конечно же, эффект разорвавшейся бомбы произвел опубликованный Вами «Архипелаг ГУЛАГ» А. И. Солженицына.

Н.С.:- Да, мне в жизни повезло. Еще до «Архипелага» книги YMCA-Пресс были востребованы в СССР. Наши издания начали появляться там вначале через зарубежные посольства. А в 90-е годы, когда в стране настало время перемен, у меня появилась возможность лично приезжать в Россию с дарением книг YMCA-Пресс библиотекам — десятками тысяч по всей стране! Они там являлись ценным культурным вкладом, и я доволен, что способствовал этому в отрезок времени, отпущенный мне.
Александр Исаевич обратился именно ко мне по поводу этого издания именно потому, что у нашего издательства было серьезное реноме, оно числилось солидным, заслужившим доверие читателя. К нам тянулась молодежь, читавшая в России «Вестник», проникавший туда нелегально; и в этом немалая заслуга отца Александра Меня*, памяти которого я хочу воздать дань. Вокруг отца Александра было много молодежи, одновременно смелой и разумной. Отчасти с помощью этих ребят я вошел тогда в контакт с Александром Исаевичем еще в бытность его в СССР — негласный, само собой, с соблюдением всех правил конспирации!

К.С.: — Вы были отцом-основателем центра «Русское Зарубежье» в Москве, при котором 25 лет назад был создан «Русский путь». Это филиал YMCA-Пресс или то же самое издательство в измененном формате?

Н.С.:- Вначале «Русский путь» был в какой-то мере продолжением YMCA-Пресс. Но впоследствии это издательство становится более самостоятельным. Это естественно: в России читателей больше, чем в эмиграции, сама же эмиграция фактически, да и физически, уже не существует**. Однако, и 25 лет спустя от духа YMCA-Пресс там все же что-то осталось.

К.С.: — Вы писали и пишете о православии, о судьбах деятелей русской эмиграции во Франции. Это понятно. Но что Вас привело к Мандельштаму? Помимо его поэтического гения? Не его ли высказывание о том, что «в наше время всякий культурный человек — христианин»?

Н.С.:- Я был и остаюсь очень чувствительным к русской поэзии. В особенности, к поэзии ХХ века — Блока, Иннокентия Анненского и, главное, двух, по моему мнению, самых выдающихся поэтов: Ахматовой и Мандельштама.
В 70-х годах мне надо было выбрать тему для своей докторской диссертации. Сначала я хотел писать о Гоголе; кто-то советовал мне написать о Митрополите Филарете; но, в конце концов, поэзия взяла верх. И среди поэтов мной был выбран Мандельштам. Ведь у Мандельштама не только уникальный талант, но и глубинное, провидческое вùдение судьбы всей российской интеллигенции. Написав свои невероятные строфы о Сталине в 1933 г., он сознательно взошел на эшафот. «Я к смерти готов», — сказал он тогда Ахматовой. И это — редчайшее явление во всей мировой поэзии. Его стихи останутся на века.

К.С.: — В свете высказывания Осипа Мандельштама о христианстве — как Вы относитесь к идее воссоединения православных христиан русской эмиграции и России и к объединению православных церквей?

Н.С.:- Быть христианином это одно. Быть церковником — другое. И в этом плане у церкви два аспекта: с одной стороны — аспект литургический, духовный, мистический; с другой — институциональный. И церковь уже с первых веков «грешила», если можно так сказать, институционализмом, то есть сотрудничеством с государством. И это совершенно противопоказано христианству. Может, это было не слишком вредно на каких-то исторических путях становления, но на современном историческом отрезке это что-то недоброе. Православная церковь так пострадала от государства, что должна бы относиться к государству как таковому с большим скепсисом.

К.С.: — Ваш взгляд на «историческую» встречу на Кубе Франциска и Кирилла? На встречу «Папы» — и «Отче»?

Н.С.:- В конце концов, почему нет? Я большой поклонник Римского Папы Франциска. Я считаю, что он делает как раз то, что православные сейчас не делают совсем. Он хочет встряхнуть институционализм католической церкви. Эта церковь ведь была гораздо более институционализирована, нежели православная. В православии существует много автокефальных церквей. Папа делает это с большой храбростью, с пророческим вдохновением, дает церкви новое дыхание. Он, как известно, написал Патриарху Кириллу письмо о том, что между католичеством и православием практически более не существует разногласий, предлагал войти в полное единение. Однако, по-моему, тут он слегка опережает события. Процесс единения — долгий путь, который придется пройти. Но итоговый документ, принятый ими, мне кажется каким-то невыразительным. В нем как раз ничего нет пророческого. Он чересчур длинный, чересчур официальный что ли.

К.С.: — Скажите, захотели бы Вы в годы расцвета YMCA-Пресс напечатать у себя таких писателей как Пелевин, Лимонов, Прилепин?

Н.С.:- Не обязательно. Ведь у нас почти не издавали второстепенных писателей (это — сугубо личная оценка моего собеседника, Н.А. Струве! — Прим. КС.). Нашей первоочередной задачей было доиздать великое религиозно-философское наследие мыслителей эмиграции — Бердяева, Шестова, Франка, Булгакова; произведения матери Марии, добровольной мученицы, которую Московская патриархия отказалась канонизировать, к сожалению. Ну и, кроме того, ведь именно у нас был издан великий русский писатель ХХ века — Александр Солженицын.

К.С.: — На Ваш взгляд — каковы судьбы культуры и религии в современной России?

Н.С.:- Трудно сказать. Ведь я не обладаю каким-то пророческим даром. Что касается культуры как таковой, в России культуру убили. Запад не убивал свою культуру.

К.С.: — Возражаю! Культуру не убьешь. И в России много молодых талантливых писателей. На Западе, кстати, тоже твердят о гибели культуры, но обвиняют электронику. Но есть ли надежда на воскресение культуры?

Н.С.:- Пока что незаметно, чтобы она воскресала. Но, повторяю, я не пророк. Я в свое время пропутешествовал по России. Вместе с Патриархом Алексием мы посетили 60 епархий, множество губерний. Я читал лекции по университетам, и у меня тогда складывалось скорее положительное мнение о молодежи, очень восприимчивой. Так что, невзирая на удручающие моменты, надежда все-таки есть.

*Александр Владимирович Мень (22 января 1935 г., Москва — 9 сентября 1990 г., Семхоз, Московская область) — протоиерей Русской православной церкви, богослов, проповедник, автор книг по богословию, истории христианства и других религий. Был убит в 1990 г. Обстоятельства, мотив и виновник этого преступления так и остались невыясненными.

**Речь, разумеется, об эмиграции первой волны, которая, по-видимому, для Н. А. Струве остается единственно настоящей.

6 комментариев

  1. Michel:

    Гоголю и Филарету повезло — о них г-н Струве не написал скучную диссертацию. А второстепенный писатель Солженицын стал шумным деятелем исключительно благодаря шатаниям советского руководства после смерти Сталина. Но больше всего возмущает высказывание о том, что русскую культуру убили в советское время и надо приветствовать реакцию Киры Сапгир на упёртость заскорузлой эмиграции, которая не признаёт огромное значение целого ряда советских и современных русских писателей и даже отицает возрождение православия в России.

  2. Владимир Батшев:

    Это кто же, кого не признает эмиграция -из «целого ряда советских и современных русских писателей»?

  3. Р. Терзиев:

    Полностью согласен с автором комментария!

  4. C. Николаев:

    Радостно видеть «старую гвардию» во всеоружии! Многая лета Никите Алексеевичу Струве!

  5. Прохожий:

    «Запад не убивал свою культуру» — утверждает профессор. Вспоминаю, как мой сын, учившись в престижном частном колледже под Парижем, на уроках литературы штудировал книгу Хичкока (!), переведенную на французский. При этом, некоторых больших классиков французской литературы в программе не было.

  6. Michel:

    Батшеву. У Вас, видимо, Власов затмил СМОГ. Увы !

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.

Отправить сообщение об ошибке
  1. (обязательно)
  2. (корректный e-mail)