Богатый француз богаче бедного в 205 раз
Социальное неравенство во Франции неудержимо растет, и разрыв между имущими и неимущими достиг беспрецедентных масштабов.
Это наиболее наглядно проявляется в размерах личных состояний, которыми обладают французы. Национальный институт статистики и экономических исследований (ИНСЕЕ) только что обнародовал по этому поводу красноречивые данные. Если на душу 10 процентов самых обеспеченных французов приходится в среднем 550 тысяч евро, то для 10 процентов самых бедных эта цифра составляет всего 2 700 евро. Иными словами, в 205 раз меньше.
С 2004 по 2010 годы такой разрыв вырос примерно на треть в основном потому, что богатые приумножили свои состояния. В целом, те же 10 процентов наиболее обеспеченных людей владеют почти половиной всей частной собственности, из которых на один процент супербогатых приходится 17 процентов. Каждый из них располагает собственностью, оцениваемой в 1,8 миллиона евро.
У всех на слуху имена «знатных» миллиардеров — Бернара Арно, Франсуа Пино, Лилиан Беттанкур, Сержа Дассо. Однако множатся ряды и анонимных Крезов. Согласно недавнему исследованию швейцарского банка «Креди Сюисс», по числу миллионеров Франция удерживает пальму первенства на Старом континенте.
Состояние высокопоставленного служащего в среднем в 35 раз выше, чем рабочего. И неравенство, отмечают эксперты, в большей степени проявляется не в зарплатах, а в имуществе, которое накапливается и передается из поколения в поколение. Отпрыски богатых семей не начинают сколачивать состояние с нуля, а получают заблаговременно солидную финансовую базу. Не последнюю роль играет и традиционная бережливость французов. «Живем бедно, но умираем богатыми», — гласит крестьянская пословица.
Правда, рост продолжительности жизни приводит к тому, что в наследство вступают все более в позднем возрасте. При этом накопление капитала увеличивается до 70-летнего возраста, и лишь потом оно идет на убыль. И состояние людей в возрасте от 60 до 69 лет в десять раз больше, чем 20-29-летних.
В целом совокупная собственность всех французов, которая включает, помимо денежных сбережений, недвижимость, произведения искусства и проч., оценивается в 10 000 миллиардов евро. «Проблема заключается не в объеме накопленного в стране богатства, а в его распределении», — подчеркивает экономист Тома Пикетти, близкий к социалистической партии. Сложнейшую задачу распределения призвана частично решать налоговая система.
Так называемый «налог на крупные состояния» (ISF), которым во Франции обложены 300 тысяч семей, должен принести в нынешнем году 4,2 миллиарда евро — на 10 процентов больше, чем предполагали власти. Дополнительные налоговые поступления связывают с ужесточением законов, направленных на борьбу с незаконным бегством капиталов за границу с тем, чтобы меньше платить государству. Однако для ослабления фискальной удавки есть различные легальные лазейки, которыми имущие умело пользуются.
Не чревато ли в условиях кризиса усугубляющееся социальное неравенство взрывом во Франции? Не разгорится ли рано или поздно пламя классовой борьбы? В конце концов, протестное движение набирает обороты в ряде европейских стран типа Испании или Греции, а также в Соединенных Штатах, где ширится движение «Оккупируй Уолл-стрит!»
По мнению ряда политологов, несмотря на то, что во Франции у власти стоят правые, она остается в известной мере социал-демократией, в которой государство играет большую роль, занимается регулированием. Премьер-министр Франсуа Фийон только что заявил, что именно во Франции действует «лучшая в мире система социального обеспечения». Возможно, так оно и есть на самом деле. Французским властям до сих пор достаточно успешно удавалось снимать напряженность и не допускать «революционной» ситуации. Поэтому «верхи» пока могут спать спокойно.
И хотя богатые тоже плачут, но плачут они гораздо меньше, чем бедные. Они меньше болеют — потому что ведут более здоровый образ жизни, лучше питаются, занимаются спортом, обследуются. Даже перед смертью, указывают социологи, не все равны: продолжительность жизни богатых заметно выше, чем бедных.
Небезынтересен и другой вопрос: во имя чего люди, сделавшие многомиллионные состояния, продолжают упорно их наращивать? Почему не остановиться, не перевести дух, не воспользоваться благами скоротечной жизни, не подумать о других — непреходящих — ценностях? «Их движущая сила, — отмечают социологи Мишель и Моник Пенсон, — быть первыми в своей области, ибо они по природе своей победители. Для них высшие цели — власть, престиж, влияние, которые совсем не обязательно связаны с размером банковского счета».
"Не чревато ли в условиях кризиса усугубляющееся социальное неравенство взрывом во Франции? " Я не думаю, чтоб цифры относительно неравенства во Франции могли бы вызвать революцию. Да это возможно и не позиция автора, а просто он приводит различные мнения на этот счет. Последние же протестные манифестации вызваны более конретными причинами: это возмущение финансовым кризисом, который произошел по вине некомпетентных правительств, которые не смогли обуздать беспардонную спекуляцию хоть какими-либо законодательными мерами.
как я уже сказала, по-моему хорошая, объективная статья, даже если я не могу проверить достоверность цифровых данных.
Да статья не просто хорошая, но еще и оптимистичная. Ни о каком социальном взрыве речь, естественно не идет. Очевидно, что работающий человек даже не к старости, а с возрастом становится вполне обеспеченным. Причем это касается тех, кто в молодости начинал если не с нуля, то с малого. И вы можете собранное оставить детям и внукам – один из важнейших стимулов. У них уже будет база. В результате они достаточно обеспеченными оказываются уже с юности. А если к 70 годам станут богаче в 10 раз – какое еще светлое будущее им надо?
Во Франции действительно существует меритократическая система, в которой очень многое зависит от самой личности и от уровня ее образования. А образование – общедоступно. Причем самое элитарное. Как нам с женой сказал старший сын: «Вы дали нам мозги и вывезли во Францию. Остальное – наше дело». И, насколько могу судить, ребята свое дело делают. С большим уважением отношусь к этим двум молодым мужикам, начинавшим не просто с нуля, а с минусов.
Впрочем, одновременно вижу и сломавшихся. На наркоте. Никому не пожелаю такого, но самый способный из трех друзей (одним из них был мой сын) не выдержал планки, поставленной ему его отцом. Поучился в Америке, потом в Англии, в Кембридже. Ничего не закончил, сел на «травку», и полностью деградировал, как личность. Его пример спас остальных.
Но, в любом случае: «Пахать подано, господа». Деньги ждут к старости. :)
Насчет Bear: «Во Франции действительно существует меритократическая система, в которой очень многое зависит от самой личности и от уровня ее образования.» В целом и в сравнении с третьим миром это безусловно так. Но как и во всяком деле тут сохраняются свои недостатки:
— существуют сведения, что во Франции люди в большинстве своем устраиваются на работу не по объявлениям, как следовало бы, а по знакомству
— руководящий слой формируется в значительной степени из выпускников «больших школ» (grandes écoles), что само по себе очень неплохо, но дело в том, что они пытаются создать между собой замкнутую касту, передавая должности друг другу и не подпуская чужих
— на уровне руководства крупнейшими компаниями и особенно вознаграждения их директоров никакой меритократии видимо нет
Уважаемый Арвид,
Отвечаю по пунктам (Ваши тексты – в кавычках): «Но как и во всяком деле тут сохраняются свои недостатки». Безусловно, недостатки есть везде и нет ничего идеального. И, тем не менее, французская система сводит к минимуму кумовство и коррупционные возможности.
«существуют сведения, что во Франции люди в большинстве своем устраиваются на работу не по объявлениям, как следовало бы, а по знакомству».
Я не знаю, где Вы живете и какой у Вас опыт, но похоже, что Вы никогда не имели дело с национальными конкурсами ни как их участник, ни как член комиссий. Там в принципе «по знакомству» Вы не устроитесь и взятку дать невозможно. Да, конечно, на большинство постов, выведенных на внешний конкурс, есть «свои» кандидаты от организаций, которые заявляли эти посты. Но на комиссии, которые назначаются каждый год новые и в любом конце Франции, повлиять напрямую нельзя. Более того, очень часто руководство университета, ответственного за создание комиссии, отказывается включать в нее, даже в качестве наблюдателей, представителей и директоров тех организаций, которые давали заявки на пост (случай с моей женой). И попытки надавить на комиссию из французов заканчиваются прямо противоположным эффектом. Однажды я присутствовал на заседании, когда отбирались кандидаты. Одного, самого подходящего и того, которого хотела организация, завалили именно потому, что ее директор настаивал именно на этом кандидате: «Ребята, на нас кажется давят», заявил председатель комиссии, и на этом кандидат закончился. Конечно, в большинстве случаев конкурс выигрывают те кандидаты, которых хочет иметь организация. Но этот конкурс надо, действительно, выиграть со сложнейшей стратегией действий. И если кандидат не тянет – он не пройдет.
«руководящий слой формируется в значительной степени из выпускников «больших школ» (grandes écoles)»
Да, конечно. Именно поэтому во Франции свою судьбу человек должен выбрать в 15-16 лет, что очень рано. Потом изменить что-то можно, но сложно (мне известен только один такой случай). Это одна из причин того, что в Grandes écoles мало выходцев из пролетарских семей, ибо чтобы попасть туда, надо иметь в очень раннем возрасте мотивировку, определенную культурную подготовку и соответствующее воспитание. А дети из низших слоев если и доходят до этого понимания, то в более старшем возрасте. И ни в одну из Grandes écoles в принципе невозможно поступить ни по какому блату. Системы подготовки к поступлению и системы экзаменов такие, которые в России и не снились.
«что само по себе очень неплохо, но дело в том, что они пытаются создать между собой замкнутую касту, передавая должности друг другу и не подпуская чужих»
Да, кастовость есть. Но попасть в таковую «касту» Вы можете только пройдя одну из «grandes écoles», а, значит, опять по меритократической системе. В принципе верхний слой в любой профессии создает касту, попасть в которую можно только доказав свой высший профессиональный уровень. Как правило, это отмечается дипломами и соответствующими им научными, военными и другими званиями и пр. Или признанием т.н. «референтного круга». Ибо любая профессия защищает себя от профанов. Когда же система разрушается, происходит то, чему мы были свидетелями после распада СССР: в историю, медицину, физику и т.п. двинулись все, кому не лень. Произошла «депрофессионализация» в большинстве дисциплин, вплоть до открытых спекуляций: Фоменко с его «новой хронологией» или Петрик с фильтрами. «Касты» от этого защищают и заставляют (в идеале) держаться определенной этики, а грубых нарушителей оной стараются выпихнуть (знаю такого персонажа, хотя могу лишь догадываться, что он сотворил).
«на уровне руководства крупнейшими компаниями и особенно вознаграждения их директоров никакой меритократии видимо нет».
Как сказать, хотя вопросов там, действительно, много. Скорее, скандалы, возникающие в той сфере, чаще привлекают внимание прессы, и кажется, что их больше, чем на другом уровне. Сейчас, по счастью, законодательно запретили «золотые парашюты». Но однажды я был свидетелем, когда за несогласие с политикой, проводимой директором крупнейшей компании, он был Советом акционеров отправлен в отставку. Не забывайте, что PDG – это наемные работники (хотя и очень хорошо оплачиваемые), а не хозяева предприятий, и их можно уволить. Здесь все зависит от контроля, который осуществляет совет акционеров компании.
Ну, а закончу байкой, которую на слышал на выпускной встрече в Политехнической школе, когда командир батальона (полковник), прошедший Иностранный легион, напутствовал своих питомцев: «У нас в Африке говорили, что чем выше обезьяна лезет на пальму, тем лучше виден ее зад. Многие из вас подымутся очень высоко, и помните, что вы должны быть безупречны со всех сторон».
Спасибо за статью очень интересная информация.