Выставка, открытая в музее Оранжери, называется «Амедео Модильяни. Художник и его маршан». Какой маршан, не уточняется. Собственно, это и так ясно. Разумеется, Поль Гийом (1891—1934). Выставка проходит в музее Оранжери, основой коллекции которого послужило собрание Поля Гийома и его супруги Доменики (Джульетты), роковой женщины.

Модильяни. Портрет Поля Гийома. 1915. Оранжери

Портреты и фотографии Поля Гийома встречают нас в первом зале. Вот он – подтянутый, щеголеватый, «с иголочки одет» (галстук, белая рубашка, шляпа). « Novo pilota » (1915) — написал Модильяни на самом известном портрете своего маршана. «Пилот» — предводитель и покровитель новой живописи, открыватель новых талантов, заметивший его, Модильяни, не вписывавшегося ни в какие «измы» (кубизм, фовизим...).

Модильяни. Женская голова. Мрамор. 1913—1914. Центр Помпиду

Модильяни и Поль Гийом познакомились в 1914 году. До этого времени Моди, как его называли в Париже, мыслил себя скорее скульптором, нежели художником. Он лепил удлинённые женские головы со схематичными стилизованными чертами лица – из камня (известняка), мрамора. Дружил с румынским скульптором Константином Бранкузи. Жил некоторое время в Ситэ Фальгийер, куда однажды в открытое окно его мастерской красиво набросала ему розы молодая русская поэтесса Анна Ахматова. Её он тоже рисовал и декламировал ей стихи, а она – ему, в тиши Люксембургского сада. Бредил Египтом и интересовался африканским искусством. Часто ходил в Музей Трокадеро. Его головы действительно напоминают африканские маски. А эти «примитивные» скульптуры невероятно нравились Полю Гийому. Он даже начинал свою деятельность коллекционера с собрания африканского искусства. Согласно легенде (а, может, это правда?), Гийом впервые увидел африканскую скульптуру в гараже, в котором работал.

Маска. Дерево. Габон. XVIII век

Открыл случайно ящик и... остолбенел. Потом выставил эти африканские маски и статуэтки в витрине гаража, мимо которого, опять же случайно, проходил поэт Гийом Аполлинер. Аполлинер посоветовал Полю Гийому открыть собственную галерею и познакомил его с цветом парижского авангарда, в том числе с Максом Жакобом, который, в свою очередь, представил Гийому Моди.

Модильяни. Портрет Макса Жакоба. 1916. Kunstsammlung Nordrhein-Westfalen, Düsseldorf

Портрет Макса Жакоба (1916) – поэта и немного художника, вездесущего, знающего всех и вся, тоже представлен на выставке. Жаль, без монокля, с которым Макс не расставался (если только заштрихованный правый глаз не символизирует тот самый монокль). Макс Жакоб вспоминал, что портрет этот был написан «в саду одной английской дамы, бывшей тогда любовницей Модильяни». Речь идёт о писательнице Беатрис Хастингс. У Модильяни был с ней роман в 1914—1916 гг., в «эпоху Поля Гийома». Её портрет кисти Модильяни – «Мадам Помпадур» (1915) — едкий, ироничный.

Модильяни. Мадам Помпадур. 1915. Институт искусств, Чикаго

На выставке можно увидеть и фотографию Беатрис Хастингс в шляпе (её «визитная карточка, отсюда прозвище «Мадам Помпадур»). За резкими линиями рисунка проступает острый ум Беатрис, её подчас злой юмор. Отношения художника и писательницы были непростые – страстные, со скандалами, заканчивавшимися иногда драками. Потому и портреты Беатрис лишены той бесконечной нежности и сочувствия, которыми окутаны другие женские образы Модильяни.

Модильяни написал около 10 портретов Беатрис. Она была весьма талантливой экстравагантной эмансипированной особой — сочиняла стихи, пела, музицировала, интересовалась философией и оккультизмом. Детство её прошло в Южной Африке, она рано вышла замуж и рано развелась. В 1906 году, когда Модильяни прибыл в Париж, Беатрис познакомилась с редактором видного лондонского журнала «Нью Эйдж». Между поэтессой и редактором завязался бурный роман, закончившийся в 1914 г. Тогда англичанка и прибыла в Париж, где сразу обратила на себя внимание. С Моди её познакомил то ли Осип Цадкин, то ли всё тот же Макс Жакоб, вероятно, в Ротонде. Между ними вспыхнуло страстное чувство, но Беатрис отнюдь не собиралась принадлежать только Амедео. Она была сторонницей свободной любви. Их роман продолжался два года, и в эти два года Модильяни окончательно вернулся к живописи, выработал свой ни с чем не сравнимый стиль портрета – лаконичный и выразительный.

Модильяни. Рыжая женщина в колье. 1918. Частная коллекция

В это время (1914—1916 гг.) Поль Гийом был артдилером Модильяни и снял ему мастерскую на Монмартре на улице Равиньян. Гийом был вторым маршаном Амедео, первый — доктор Поль Александр, а с третьим и последним — польским поэтом Леопольдом Зборовским — Моди познакомился в 1916 г. Зборовский преданно любил Модильяни, прощал ему все выходки (алкоголь и гашиш), даже Хаима Сутина взял под своё крыло, поскольку Модильяни провозгласил этого странного, нищего, вечно немытого косноязычного Сутина из Смиловичей великим художником современности (и не ошибся!). Зборовский оплатил Модильяни и его беременной подруге, прелестной Жанне Эбютерн пребывание на Лазурном берегу. Модильяни с детства страдал туберкулёзом. В Ницце Моди вновь встретился с Полем Гийомом. Их фотографии вместе на Английской набережной можно видеть на выставке.

Модильяни. Розовая блуза. Музей Англадон, Авиньон

Талант Модильяни по-настоящему расцвёл на юге. На выставке не так много женских портетов Модильяни, но все – шедевры: «Розовая блуза» (1919), «Сидящая Эльвира» (1919), «Неизвестная рыжая женщина в колье» (как приятно увидеть её вновь, ведь она уже гостила в Париже в музее Жакмар-Андре), «Прекрасная ирландка» (1917—1918 гг.). Чёткая, классическая, благородная «флорентийская» линия контура, изящный овал лица, бездонные чёрные глаза, длинная лебединая шея, покатые плечи... Пронзительно грустные, нежные, хрупкие, бесконечно одинокие женщины. На память приходят строки Николая Заболоцкого, написанные о другом портрете другого художника («Портрете Струйской» Фёдора Рокотова), но так созвучные Модильяни.

Её глаза — как два тумана...
Полувосторг, полуиспуг,
Безумной нежности припадок,
Предвосхищенье смертных мук.

В 1917 г. Зборовский (Збо, как его называли на Монпарнассе) решил устроить первую персональную выставку Модильяни и представить его ню. По мнению Збо, обнажённую натуру было легче продать. Выставка должна была открыться в Галерее Берты Вейль на Монмартре. «Но эти голые женщины, у них же... волосы! (poils)» — возмутился полицейский, увидев одну из ню Моди в витрине, и приказал демонтировать выставку. А нам осталась серия ню Модильяни — светоносных, томных, невероятно чувственных, его «лебединая песня», ибо жить ему оставалось совсем недолго.

Модильяни. Лежащая обнажённая. 1917. Пинакотека Аньелли, Турин

Модильяни скончался в больнице Шаритэ для бедных 24 января 1920 г. Жанна Эбютерн, ожидавшая ещё одного ребёнка от Моди (первый — девочка Жанна — родилась в Ницце), не пережив смерти своего возлюбленного, выбросилась из окна через день после смерти Амедео. Модильяни и Жанна Эбютерн покоятся вместе на кладбище Пер-Лашез.

Поль Гийом не терял интереса к творчеству Модильяни в течение всей жизни. Писал о нём статьи в своём журнале «Искусства в Париже» (« Les Arts à Paris »), называл его даже «создателем современного типа красоты». Картины Модильяни всегда занимали почётное место в апартаментах Гийома, адреса и размеры которых свидетельствовали о возрастающем успехе галериста. Успех и благосостояние пришли к нему особенно после знакомства с доктором Альбертом Барнсом из Филадельфии. Барнс, с которым Гийом познакомился после трагической смерти Модильяни, скупал у него и картины Моди, и картины Сутина. Поль Гийом умер в 1934 году от аппендицита. Его роковая супруга Доменика слегка затянула с оказанием необходимой помощи...

Модильяни. Сидящая ирландка. 1919. Saint Louis Art Museum, Saint Louis

А закончить этот очерк мне хочется словами Ильи Эренбурга из книги «Люди, годы, жизнь». Когда-то девочкой я наткнулась в маминой библиотеке на эти воспоминания о столь сладостном для меня тогда Париже и, кажется, с тех пор помню этот абзац наизусть.

«Мне хочется посидеть сейчас с живым Модильяни (с Моди — так называли его друзья). Из него сделали героя ходкого фильма, написали о нём несколько пошлых романов... Пишут, пишут – «пил, буянил, умер»… Не в этом дело. Дело даже не в его судьбе, назидательной, как древняя притча. Его судьба была тесно связана с судьбами других; и если кто-нибудь захочет понять драму Модильяни, пусть он вспомнит не гашиш, а удушающие газы, пусть подумает о растерянной, оцепеневшей Европе, об извилистых путях века, о судьбе любой модели Модильяни, вокруг которой уже сжималось железное кольцо». Как современно это звучит сегодня!

 Выставка открыта до 15 января 2024 г... Вся информация на сайте:
https://www.musee-orangerie.fr/fr/agenda/expositions/amedeo-modigliani-un-peintre-et-son-marchand