Болтански на Монументе
«Кристиан, в 2005 году вы получили главную награду на 1-ой Московской биеннале современного искусства», — напомнил Болтанскому «Русский очевидец» на вернисаже, — и уже там звучала тема, которую сегодня вы расширили до размеров Гран-Пале.
«О ней я думал еще в прошлом веке», — пошутил или серьезно ответил художник.
Кристиан Болтански, безусловно, самый известный французский художник-инсталлятор. Поэтому неудивительно, что минкульт Франции выбрал именно его для ежегодного показа в рамках манифестации, которую назвали Monumenta (не путать со старейшей Documenta, которая раз в пять лет проходит в немецком Касселе).
Французская Monumenta еще совсем юна, ей всего третий год. Ее рождение приурочили к открытию Гран-Пале после сумасшедшей реконструкции, которая продолжалась почти семь лет и стоила больше ста миллионов. Чтобы о Большом дворце заговорили с новой силой, нужны были громкие события, и они не заставили себя ждать.
Болтански последние пару десятилетий специализируется на инсталляциях in situ. Это значит, что он их придумывает прямо на тех площадках, где они и будут показаны публике.
То есть никакой предварительной работы в мастерской. Все сразу и здесь.
Сами понимаете, что на 13 тысячах квадратных метров Дворца есть где развернуться и дать волю воображению.
Художник, впрочем, верный слуга своей главной идеи, много лет он занимается сохранением коллективной памяти во всем ее многообразии. Чтобы ее не стерли, совсем не обязательно иметь выписки из домовых книг и прочие архивные бумаги. По мысли автора, достаточно и вещдоков, немых свидетелей эпохи.
Сначала он выставлял фотографии, фиксирующие только глаза, анонимные взгляды. На прошлых выставках экспонировались самые разные личные вещи, вплоть до железных коробок из-под печенья, в которых хранились дорогие письма.
Потом его взор упал на одежду. Пальто и пиджаки ушедших навеки. В Гран-Пале они ровными квадратами аккуратно разложены на полу, между ними проходы, четкими рядами висят лампы и тяжело и надрывно ухают громкоговорители.
Душа начинает невольно сжиматься — одежды пусты, жизнь окончательно выветрилась из них в этом холодном неотапливаемом зале. Да еще что-то мерно стучит в уши. Оказалось, что стучат сердца самых разных людей планеты.
«Архивы сердца» Болтански начал вести еще в 2005 году. Биение сердец записывается в музеях, на выставках, везде, где есть волонтеры. В июле 2010 на японском острове Teshima откроется звуковое хранилище, где Болтански мечтает собрать звуки всех сердец планеты и куда можно будет отправиться, как в путешествие по реке памяти.
В центральной части высится пирамида из цветных мужских и женских платьев. С 25-метровой высоты к ним опускается экскаваторный ковш и захватывает то, что удалось. Потом начинает тянуть добро наверх. Что плохо зацепилось, летит опять в кучу — знать, не судьба. Прямо как в жизни.
См.здесь:
[MEDIA=17]
Болтански не любит комментировать свои работы. И не считает себя элитарным, труднодоступным для масс автором.
На несколько вопросов «Русского очевидца» он все же ответил.
— Сооружая инсталляции, вы пытаетесь найти ответы на вечные вопросы?
— Дело художника — не отвечать на вопросы, как считают многие критики, а задаваться этими вопросами. Потому что ответ у каждого зрителя свой. И чувства у каждого свои собственные и единственные. И невозможно их описать в табличке под работой. Да и ни к чему эти все навязанные объяснения. Кто смеется, кто плачет, и на все есть свои причины».
— Говорят, что вы продали свою жизнь коллекционеру, проживающему на острове Тасмания?
— Ну, не всю. Веб-камера, которая стоит в моем ателье, действительно постоянно транслирует изображение на Тасманию. Но речь идет исключительно о рабочем процессе, а не об интимной жизни.
— И вам за это платят?
— Я отдал часть своей жизни в пожизненную ренту.
— А что в жизни случайно?
— В жизни все — Бог и все случайно. И человек всю жизнь борется против своей судьбы, против времени. Но в конце Всевышний его забирает.
— В творчестве вы много места уделяете смерти.
— В традиционных обществах смерти не стыдились, как сейчас, теперь ее прячут, так же, как и старость. А ведь она часть жизни. Memento mori.
— Экспозиция названа «Personnes», словом, которое можно перевести как «люди» и как «никто». Так о чем выставка?
— О том, что тысячи и тысячи людей живут, но в конце концов исчезают, и остается пустота.
Елена ЯКУНИНА
Гран-Пале
До 21 февраля
Фото автора2 комментария
Добавить комментарий
По теме
Наши встречи
«Дорогу к той весне» вспомнили в Париже в Российском центре на Бранли
9 мая 2017Наши встречи
В Москве тоже выбирают президента Франции
7 мая 2017Наши встречи
«Бессмертный полк» 8 мая в Париже
5 мая 2017Наши встречи
Наша страница в Фейсбуке
3 мая 2017Наши встречи
Французская гастрономия в русском коровнике
2 мая 2017Наши встречи
Спектакль вахтанговца в Париже
19 апреля 2017
Не могут люди вечно быть живыми, но счастлив тот, чье помнить будут имя.
Прекрасно! А я пошла и ушла, не зайдя, потому что поднялся ураган и швырнул меня к реке. Странно!