Не выдержав натиска казаков, французская национальная гвардия отступила. В харчевне «При садочке», что на северной окраине Парижа, у нынешней заставы (а тогдашней деревни) Ля Вилет между представителями союзных войск и защитниками Парижа было подписано перемирие. Со стороны русских его подписали полковник Михаил Орлов и граф Нессельроде...

Le 30 mars 1814 à six heures du matin, les troupes russes attaquent entre le plateau de Romainville et les Buttes-Chaumont...

Les hauteurs de Belleville sont prises et reprises plusieurs fois avant de rester définitivement au pouvoir des Russes.

Сегодня в парке Бют-Шомон | Le parc Buttes-Chaumont aujourd'hui ©Boris Guessel

А на холме Шомон стояла группа русских военных... Предоставлю, впрочем, слово Николаю Бестужеву, которому посчастливилось находиться там в этот исторический день:

«На обрывистой горе Шомон...подле самого обрыва, обращенного к городу, стояли четыре человека... Один из четырех был высокого роста, плечист и чрезвычайно строен, несмотря на небольшую сутуловатость, которую скорее можно было приписать привычке держать вперед голову, нежели природному недостатку. Прекрасное белокурое лицо его было осенено шляпою с белым пером: на конногвардейском вицмундире была одна только звезда... Это был душа союза и герой этого дня император Александр...».

Парк Бют-Шомон | Le parc Buttes-Chaumont ©Boris Guessel

Бестужев рассказывает, что государь обратил «довольственный взор на Париж, как на приобретенную награду, как на залог спокойствия народов. Солнце садилось: город развертывался, как на скатерти, под его ногами. Малочисленные остатки французских войск поспешно отступали отовсюду».

Адъютант императора французский эмигрант граф Луи де Рошешуар (через несколько дней ему предстояло сделаться комендантом Парижа) пишет в своих мемуарах, что здесь, на холме, император стал спрашивать у него, знает ли он, что это виднеется там, а что там... «Я ему объяснял все, о чем он спрашивал, — пишет граф, — а потом я замолчал, когда заметил, что это красивое и благородное лицо его вдруг стало задумчиво и он погрузился в размышления... Он отдался своим раздумьям... Этот огромный город у его ног, глухой шум, точно жужжание улья...».

Le comte Louis de Rochechouart, émigré devenu aide de camp d'Alexandre I er, raconte :

« L'empereur Alexandre arrivé sur la Butte-Chaumont put contempler Paris, vers les deux heures de l'après-midi...Il descendit de son cheval pour mieux voir... et me demanda si je connaissais Paris et si je pouvais lui indiquer le nom des principaux monuments qui s'offraient à sa vue... ; je lui donnai les explications qu'il me demandait, puis je les cessai dès que j'aperçus sa belle et noble figure devenir tout à coup pensive et réfléchie.   Il était absorbé dans sa méditation... Cette grande ville à ses pieds, un bruit sourd, semblable au bourdonnement des abeilles, s'entendait entre les coups de canon et la fusillade qui nous entouraient ».

Парк Бют-Шомон. Вид на Монмартр | Montmarte. La vue des hauteurs des Buttes-Chaumont ©Boris Guessel

Взоры Александра упивались этим зрелищем, этим торжеством, столь справедливо им заслуженным, — и в это время от селения Ля Вилет, где уполномоченные договаривались о сдаче Парижа, в долине показалось несколько верховых.

Флигель-адъютант доложил императору о том, перемирие заключено, и французские войска будут выведены из Парижа до девяти часов завтрашнего утра.

— Объявите моей гвардии, — сказал император, проходя мимо Барклая, — что завтра мы вступаем парадом в Париж. Не забудьте подтвердить войскам, что разница между нами и французами, входившими в Москву, та, что мы вносим мир, а не войну.