В неделю зыбкого затишья, между смутными событиями и их мутными толкованиями, на улицах старинного французского городка Фонтенбло полусонную оторопь местной благодати несколько оживила необычная здесь фигура в монашеском облачении цвета «чернозём». Любопытные взгляды намагниченно следовали за размашистой походкой человека из тех, что никогда не торопятся, но твёрдо знают, куда идут.

Dans la semaine d'une fragile accalmie entre des évènements turbulents et leurs tout aussi troubles interprétations, la béatitude somnolente des rues de la vielle ville de Fontainebleau fut quelque peu ravivée par un personnage inhabituel en ces lieux, en habit monacal, couleur des terres noires. Les regards curieux suivaient, aimantés,  la démarche décidée de l'intrus du genre de ceux qui ne se pressent jamais, étant certains du choix de leur itinéraire.

Из альбома Иеромонаха Валаамской обители отца Савватия (Севостьянова) | L'album du père Savvaty (Sevostianov) du monastère de Valaam. Photo: Elena Kondratieva-Salgueiro

После отгремевших в Париже манифестаций за и против достижений однополого либерализма, но ещё до лирического отступления Папы Римского под убелёнными вековой традицией сводами муниципального театра как ни в чём не бывало прошла неожиданная выставка и всех растормошила до сих пор ещё не опровергнутым аргументом: красота таки спасёт мир, если, конечно, ему об этом постоянно напоминать.

Juste après les manifestations parisiennes, pour et contre les acquis du libéralisme homosexuel, mais juste avant la retraite inattendue du Pape, sous la blancheur des voûtes sculptées du théâtre municipal et centenaire, une exposition hors de tout circuit eut lieu et secoua l'assistance, par un argument jusque là inébranlable : la beauté sauvera le monde. Si toutefois on le lui rappelle régulièrement.

©Иеромонах Валаамской обители отец Савватий (Севостьянов) © Le père Savvaty (Sevostianov)

«Пути Святой горы. От Афона до Валаама». Люди и лики. Облики вечной традиции в палящих красках юга и серебристой сдержанности севера. Oтклики французских посетителей: «Как важно, оказывается, узнать, что это есть! Мы так давно и столько всего забыли...»

« Les voies de la Sainte Montagne. Du Mont Athos à Valaam ». Les hommes et les âmes. Images, visages et reflets de la tradition éternelle dans les couleurs incandescentes du midi et la sobriété argentée du nord. L'écho des visiteurs français : « Comme c'est important d'apprendre que cela existe ! Nous avons oublié tant de choses, depuis si longtemps... »

©Иеромонах Валаамской обители отец Савватий (Севостьянов) © Le père Savvaty (Sevostianov)

Иеромонах Валаамского монастыря о.Савватий (Севостьянов) в миру был фотографом и о том, что фотография стала ему послушанием, способен рассказать даже Гуглу. Речь о том, чего даже Гугл ещё не может рассказать. Не об уникальности этих фотографий и не o мастерстве по старинному рецепту, без фотошопа (Гугл покажет, Гугл объяснит). Не об очевидном воздействии на самых разных посетителей и не об очевидной востребованности.

А о том, что о.Савватию хотелось сказать самому, без вопросов и ответов, без оглядки, без повода и даже без начала и конца, просто так, как на духу.

Le père Savvaty (Sevostianov) du monastère de Valaam, dans sa vie « d'avant » était photographe et même GOOGLE sait que la photographie devint pour lui un « labeur monastique ». Il s'agit ici de ce dont GOOGLE n'a pas encore été informé. Non pas de la valeur unique de ces photos, ni du procédé à l'ancienne sans la moindre retouche. Ni de l'impact évident sur le public de tout calibre. Non plus de la demande croissante tous azimuts.

Mais de ce que le père Savvaty voudrait dire lui-même, sans une traditionnelle interview question-réponse, sans égard au sujet préétabli, sans queue ni tête, comme lors de la confession.

©Иеромонах Валаамской обители отец Савватий (Севостьянов) | © Le père Savvaty (Sevostianov)

Bот что получается

Есть такие речи, в которых самые первые слова уже являются заключением ко всему, что последует, и потому особенно ярко врезаются в память целых поколений. Как, например, знаменитое обращение Папы Иоанна-Пaвла II в контексте начала 80-х: «Не бойтесь!»

Для о.Савватия подобной силы воззванием стали слова Патриарха в его обращении к валаамской братии. Он тогда тихо, но чётко сказал: «Из мира уходит истина».

Voici ce que ça donne.

Il y a des discours où les premières paroles contiennent déjà la conclusion de tout ce qui suivra et pour cette raison marquent tout particulièrement la mémoire des générations entières. Comme par exemple, la célèbre phrase du Pape Jean-Paul II, dans le contexte du début des années 80 : « N'ayez pas peur ! »

Pour le père Savvaty, un appel d'une force particulière furent les paroles du Patriarche adressées aux frères de Valaam. Il dit alors, très calme :

«- La vérité quitte ce monde ».

Иеромонах Валаамской обители отец Савватий (Севостьянов) | Le père Savvaty (Sevostianov) du monastère de Valaam. Photo: Elena Kondratieva-Salgueiro

Она не отступает, не сдаёт позиции. Она уходит, чтобы стать нагляднее, как всё то, что виднее издалека. Когда важное объявляют второстепенным, кривое прямым и вечное устаревшим, а зёрна от плевел откровенно не рекомендуется отделять, возможно, что наилучшей прививкой человечеству послужит именно тот самый запретный плод, коего вкусивши, увидят, наконец, что наги... А пока, конечно, многим ещё кажется, что над ними не каплет.

Начинается всё просто, как всегда: с аккуратной, постепенной подмены понятий и оспаривания видимого невооружённым глазом спектра. Вас принимаются мягко убеждать, что чёрное — это хорошо забытое серое и, в общем, если отбросить глупые предрассудки, не так страшен тот, кого малюют. Не так плохи те, кто откровенно причиняют зло, как порицаемы те, кто их за это хочет наказать. Не такой уж порок натуральная лень человеческая, как бессердечно желание её искоренить. И уж вовсе не беда любая распущенность, а, наоборот, средство познания множества возможностей, врождённых и приобретённых...

Постепенно и неуклонно наступление ужесточается: вам всё твёрже дают понять, что если вы не согласны с новoотштампованными «истинами», вас придётся или убедить, или заклеймить. Выбирайте, но помните, что бить будут по самому больному и клеймить по самому позорному признаку — человеколюбию.

Человек по сути своей и слабости «удобопреклоним ко греху». И всю жизнь свою мечется и мается между намерением и искушением. И в Писании выискивает цитаты, чтобы собственное бессилие и бездействие оправдать.

Мы погружаемся в смутную эпоху. Нам кажется, что мы хотим держаться добра. А как определить его, если для многих и сваи расшатаны, и ориентиры смещены?

Истина уходит, чтобы вернуться очевидностью. К тем, кто выстоит сейчас. Путь, как всегда, у каждого свой, а на Святую гору — один. И дорога длинна, и врата узкие. В общем, всё как всегда.

Я задала ему только один глупый вопрос: вот ведь сказано, что «Бог и намерение целует». Потому многие одним намерением и ограничиваются. Разве не удобнее, не спокойнее, без особых затрат?.. Что называется, «в мыслях — с вами»...

Улыбается: «Ан, не выйдет. Вспомните Апостола: «Вера без дел мертва...»

Elle ne bat pas en retraite, n'abandonne pas ses positions. Elle se retire pour devenir plus évidente, comme tout ce qui de loin devient mieux visible. Quand l'important est déclaré secondaire, le tordu prétend être droit et l'éternel est qualifié de désuet, quand il est instamment recommandé de ne plus faire la distinction entre le bon grain et l'ivraie, il est possible que le meilleur vaccin pour l'humanité sera ce même fruit défendu dont il est nécessaire de goûter pour s'assurer que l'on est  bien dénudé et vulnérable...

Pour l'instant, beaucoup gardent encore l'illusion que rien ne presse et rien ne fuit.

Tout commence comme d'habitude, de la manière la plus simple qui soit: par la substitution progressive et méticuleuse des notions, par la contestation du spectre visible. On se met en devoir de vous persuader que le noir n'est autre que le gris bien foncé et que, celui que l'on a l'habitude de peindre de cette couleur n'est pas en fait si noir qu'on le peint, si on se débarrasse allègrement des préjugés inutiles...Que ne sont pas si mauvais ceux qui font du mal, mais bien plutôt ceux qui réclament leur punition. Que la paresse humaine n'est pas vraiment un péché, mais qu'il est plutôt inhumain de vouloir en venir à bout. Et enfin, que tout libertinage n'est pas un malheur, mais bien plutôt un moyen de découverte d'une multitude de possibilités, innées ou acquises. ...

Tout doucement mais fermement, l'attaque se raidit et gagne du terrain : on vous fait comprendre toujours plus sèchement que si vous n'êtes pas d'accord avec les « vérités » nouvellement établies, il faudra soit vous persuader, soit vous estampiller du cliché de l'infamie. C'est vous qui voyez, mais sachez que les coups porteront sur le plus sensible et les « poinçons » viseront le plus honteux — le prétendu manque d'amour pour son prochain.

L'homme de par son essence et sa faiblesse est « porté à s'incliner devant le péché ». Toute sa vie il se morfond et vacille entre l'intention et la tentation. Cherchant dans les Ecritures les citations pour justifier son apathie et son inaction.

Nous plongeons dans une époque trouble. Nous avons l'impression de vouloir nous tenir du côté du bien. Mais comment le définir si tant et tant de fondations sont ébranlées et de repères déplacés ?

La vérité s'en va pour devenir une évidence. Elle reviendra à ceux qui tiendront maintenant. Chacun a son chemin mais seul est le chemin qui mène à la Sainte Montagne. La route est longue, la porte étroite. En somme,  comme d'habitude...

Je ne lui posai qu'une question stupide : il est dit que Dieu «bénit même l'intention». Et que beaucoup se bornent à l'intention seule. N'est-ce pas plus pratique, plus serein, sans dépenses et sans risques ?

Il sourit : -« Ca ne marchera pas. Rappelez-vous les paroles de l'Apôtre : votre foi est morte sans les oeuvres».