Паранджа под запретом
Французские парламентарии утвердили закон, запрещающий ношение паранджи — так называемой «бурки», которая полностью скрывает тело и лицо, оставляя лишь узкие прорези для глаз. Народные избранники на сей раз проявили редкое единодушие — 335 проголосовали «за», и всего один — «против».
Новый закон поддержали не только правые, но и часть левых. Правда, коммунисты и «зеленые» за некоторым исключением отказались участвовать в голосовании. Осенью этот закон будет рассмотрен Сенатом, который едва ли внесет существенные поправки. Отныне ношение паранджи в публичных местах будет наказываться штрафом в 150 евро. Более суровая кара ждет тех, кто заставляет представительниц прекрасного пола прятать лицо на людях: им грозит тюремное заключение сроком до одного года и штраф в 30 тысяч евро.
Однако, прежде чем ввести санкции, в течение полугода власти намерены вести «разъяснительную работу» среди адептов паранджи. В настоящее время, по данным социологов, всего от двух до пяти тысяч женщин во Франции носят такие одежды.
Закон коснется и тысячи богатых гостей с Ближнего Востока, которые каждый год приезжают на родину трех мушкетеров. Не исключено, что многие из них будут бойкотировать Францию. В результате серьезный урон понесет туризм — главная индустрия страны.
«Принятие этого закона является большим успехом для демократии и для республиканских ценностей», — подчеркнула французский министр внутренних дел Мишель Аллио-Мари. Согласно опросам общественного мнения, подавляющее большинство французов поддерживают эту меру. «Паранджа не приветствуется на территории Республики, — предупредил президент Николя Саркози. — Она унижает достоинство женщины». Ему вторит один из коммунистических лидеров Андре Герен, который назвал такой наряд «шагающим гробом».
Однако Парламентская ассамблея Совета Европы (ПАСЕ) выступила против нового закона, а Государственный совет Франции высказал несколько замечаний. Международная амнистия также подвергла его критике. Свое заключение должен дать и Конституционный совет, который может дезавуировать Национальное собрание, признав закон противоречащим Конституции.
Дело в том, что некоторые юристы считают, что такой запрет, прежде всего, носит дискриминационный характер и направлен на ограничение индивидуальных прав и свобод. Кроме того, он грозит спровоцировать «антифранцузские» настроения среди части мусульманского населения страны, а это пять — шесть миллионов человек.
По мнению некоторых мусульманских лидеров, не стоит подливать масла в огонь в нынешней взрывоопасной ситуации во многих пригородах. Разумнее было бы ограничиться запретом на ношение паранджи только в государственных учреждениях. Иначе возникает еще один повод для межконфессиональных конфликтов. Да и полиции лучше заниматься другими делами, а не вылавливать женщин под тотальной вуалью. Наконец, некоторые социологи ссылаются на Америку, в которой подобный запрет совершенно немыслим.
«Аль-Каида» незамедлительно объявила о том, что она жестоко «отомстит» Парижу за «карательную» акцию. Со своей стороны, французский миллионер Рашид Некказ намерен создать специальный фонд в размере одного миллиона евро, который будет использоваться для оплаты штрафов, налагаемых на «непокорных» мусульманок.
После Бельгии Франция стала второй страной, в которой паранджа объявлена вне закона. Аналогичные меры могут быть приняты в ближайшее время в Испании, Нидерландах, Италии и Великобритании, которые объединятся в новом крестовом походе против паранджи. По ту сторону Ла Манша 99 процентов населения выступают за подобный запрет.
Федор СИДОРОВ
Дай-то Бог, чтобы этот закон был принят и утвержден окончательно. И дело не в трех или пяти тысячах женщин, а в одном из барьеров (пусть и маленьких) для экспансии исламизма на территорию Европы. Сам по себе ислам не плох, и не хорош, так же как и христианство, иудаизм или буддизм. Но если мы вспомним его возраст, то поймем, что сейчас он переживает тот же период, который христианство пережило в XV-XVI вв. – эпоху Конкисты, Реформации и религиозных войн. Это третья пассионарная волна (при всем моем глубоко критическом отношении ко Льву Гумилеву, не могу не признать, что открытый им закон пассионарности – действительно, закон, отражающий объективные реалии, а не артефакт). И продлится она долго, начавшись лет 30 назад. С той лишь разницей, что ныне мир начинен ядерным оружием. И его использование наиболее крайними шахидскими течениями – в конечном счете, вопрос времени. Жертвы среди своих их в принципе не пугают, ибо они все пойдут в рай, а мы – в ад.
И пока Европа не поймет, что проникновению идеологии исламизма (активного и агрессивного фундаментализма) необходимо ставить заслон вне зависимости от того, ограничивает этот закон права носителей этой идеологии, либо нет, она будет погружаться в омут. Вчерашние беспорядки в Гренобле, где мальчики с закрытыми лицами орали: «Вы – европейской расы, и мы вас будем убивать», при этом жгли машины, громили магазины и стреляли в полицейских – тому доказательство. Этих людей не остановит ничто, кроме железного кулака.
Так что пусть будет еще один юридический барьер на пути этой идеологии. Только приветствую и двумя рука «за».
показательна реакция Совета Европы, рыдающего над судьбами паранджистов и объединившегося в их защите с террористами. Вообще, высылать в их Арабию тех, кто выступает в защиту — не хочешь жить нормально, езжай в Арабию.
Страусиная политика Совета Европы лишний раз демонстрирует разрыв между объективным анализом ситуации с исламским экстремизмом и стремлением защитить принципы демократии. Пример России нагляден:просвещенные (образованные) мусульмане не диктуют свои законы поведения остальному обществу а интегрируются в него. Во Франции все наоборот: мусульмане (экстремисты)не интегрируются во французское общество, широко пользуясь при этом его социальными благами, и свое агрессивное поведение оправдывают... правами человека. Полный абсурд!Кстати, именно социальные блага Французской Республики ведут к тому, что мусульманское население страны по темпам прироста намного опережает немусульманское, в результате чего у властей остается
совсем мало времени для того чтобы защитить и укрепить юридические основы и административные институты пока еще демократической Франции.
Согласитесь, очень странное знамение времени: для Софи носить юбку до пупа – это нормально, а для Зейнаб оставаться вернoй традициям – уже даже не просто прошлый век и отсталость, а ПРЕСТУПЛЕНИЕ. Mнениe о том, что данное решение принято вo имя заботы об арабских женщинах, похоже на леваческое беснование феминисток. Таким образом, на практике получается, что хотя Марго и Зухра перед лицом закона равны, Марго в правах все же равнее, чем Зухра.
Вы глубоко ошибаетесь. Свобода Зухры отнюдь не меньше и не больше, чем свобода Марго. У нее был выбор: жить в мусульманских странах, где она была бы обязана носить традиционное религиозное одеяние, либо жить во Франции, где по закону запрещена демонстрация религиозной принадлежности в общественных местах. На улицe же запрещается сокрытие лица (это чисто уголовная мера). Кстати, итальянцы, запретившие на улице любые маски и мотоциклетные шлемы (если Вы не на мотоцикле), скрывающие лицо, еще в 70-е годы, сейчас просто вспомнили об этом законе. Вспомните мальчиков в Гренобле, которые 10 дней назад жгли машины и стреляли в полицейских – они все были в масках. Поэтому ношение маски должно быть признано преступлением в принципе.
Однако, вернемся к Зухре. Каждый выбор предполагает ограничение свободы в той мере, в которой Вы сделали этот выбор. Выбрав Францию, Зухра ограничила себя во внешнем проявлении религиозной символики, получив довольно много других свобод взамен. Если же ей не нравится ее выбор, она имеет возможность все перееиграть обратно. Если же Вы решите приехать или, тем более, переехать, скажем, в Саудовскую Аравию, Вам придется носить закрытую одежду и паранджу. Но это будет Ваш выбор. И Вы свободны, также как Зухра. А Вы хотите, чтобы Зухра и рыбку съела и, скажем, на креслице села. А это уже речь не о свободе, а о привилегиях для Зухры в стране, где свобода вероисповедания базируется на открыто светском характере государства.
Козьма Прутков говорил: зри в корень. Дело в том, что нельзя приравнивать к преступлению отсталость и пережитки. А ваше многоречивое увещевание, что, дескать, под паранджой скрывается непременно террорист(ка), выглядит, извините, бредом.
Рискну пооппонировать Bear — признанному научно-историческому авторитету нашей читательской общины. Все что вы, уважаемый Bear, с характерным изяществом написали – истинная правда. Но, во-первых, как я уже когда-то сетовал, вы несообразно строги, хе-хе, к собеседнице. А рыцарству и джентльменству есть место, я догадываюсь, даже в вашем сердце, закаменевшем от тягот всемирной истории (поначалу написалось «истерии»).
А во-вторых, по-видимому, не зря говорят стреляные люди, что одной правды не бывает. И здесь не оставляет чувство, что в словах, очень веско сказанных прекрасной Nonna (не вполне уверен, впрочем, что за этим ником – женщина), тоже заключена серьезная правда.
Но и ее упрек в адрес Bear насчет террориста под паранджой как-то не к месту, он вроде и не говорил конкретно об этом.
И все же в антипараджизме чувствуется какой-то перекос, искусственность. Не с этой стороны бы надо приступать к исламскому экстриму. Отвлечение это от серьезного разговора и поиска. Ведь мужчины в бурнусах и в утрированных бородах тоже несколько настораживают. Давайте еще с копьями африканских племен и в набедренных повязках начнем расхаживать – ради принципа культурного многообразия.
Что касается до пассионарности и молодости религий и наций, то здесь еще нужно бы чисто по-педантски приглядеться. Эта концепция очень научно (и политически) удобна, потому что стройна. Но, боюсь, что истинная «юношеская» пассионарность ислама восходит аж к эпохе мусульманских завоеваний и к периоду до и во время крестовых походов. Которые и вызваны-то были, помимо прочего, именно юной агрессивностью ислама. А сейчас не такой уж он и детский. И во многих местах мира проявляет себя «по-взрослому», глубинной и опытной мудростью. А раздраконить и накалить можно любой слой населения, независимо от его историко-идеологического возраста. Вспомним французский 1968 год – молодежь многоопытного европейского народа вела себя как пассионарное военно-кочевое племя. А, напротив, такое молодое племя, как русские – уже что-то старчески обмякло.
Не отвергая сказанного Bear, ибо он (как всегда) прав, что закономерность пассионарности все же просматривается, пожалуй нужно еще поискать более многослойное и многоходовое объяснение того, что сейчас происходит. Только если его с научной добросовестностью раскопаем, удастся снять или смягчить проблемы. Но может именно проблемы для чего-то и нужны?
Nonna. Madame,
Вы сознательно, или подсознательно путаете две вещи и пытаетесь мне приписать одну вместо другой, не обращая внимания на другую мою аргументацию, которой, по-видимому, не можете ничего противопоставить. Вы мне приписываете утверждение, что «под паранджой скрывается непременно террорист(ка)», и справедливо характеризуете это утверждение как бред. Но я этого не писал, это Ваша фраза. Я же говорил о том, что само право любого человека появиться в общественном месте с закрытым лицом создает возможность для уголовного преступления, при котором преступник скроет свое лицо. И привел конкретный свежий пример того, как люди, стрелявшие в полицейских и сжигавшие машины, скрывали свои лица. Они, безусловно, совершили преступление, но именно из-за своих масок оказываются до сих пор не пойманными за исключением нескольких человек, которых сумели захватить с поличным. Так что давайте не будем передергивать слова оппонентов.
Антону. Я не говорил, что ислам молод. Он просто на 7 столетий моложе христианства (и на 19-20 иудаизма). Для него это третий пик пассионарности. Первый совпал с его рождением и арабскими завоеваниями; второй – с османскими завоеваниями. Эпоха крестовых походов – это как раз период упадка для ислама и второй пассионарной волны для христианства. Начиная с конца XVII в. ислам отступал (юридическая граница – Карловицкий конгресс, который тянулся с октября 1698 по январь 1699), обороняясь, иногда вновь возвращая то, что уже отдал (Греция всего лишь через 1,5 десятилетия после Карловицкого конгресса), и постепенно теряя свою средневековую толерантность (в XIX в. – резьня на Хиосе, уничтожение греков-фанариотов; в самом конце XIX – начале XX – геноцид армянского народа). И, тем не менее, до второй половины XX века это было отступление. Определенный подъем начался в 50-е гг., когда повысилась боеспособность вооруженных сил арабских государств благодаря соединению несоединимого: бежавше из Германии и нашедшие приют в Египте и других странах офицеры Вермахта и СС, с одной стороны стороны, и Советский Союз – с другой. Но и это еще лишь прелюдия. Переломный момент – самое начало 80-х – начало джихада и первые смертники, протаранившие казармы миротворческого американского контингента в Ливане. И дело не в одном или двух смертниках, а в том, что их акция показала: изменились условия игры, и изменились принципиально. И мы с Вами сейчас живем в новой эпохе – эпохе религиозной войны. А у нее свои законы, ни к правам человека, ни к экономике, ни к другим критериям, которыми мы привыкли пользоваться, отношения не имеющие. Приведу лишь один пример, поясняющий глубину различий и несопоставимость логик. Лет 8-10 назад группа исследователей пыталась понять социальную базу тех, кто идет в шахиды. И решили взять консультацию у психолога с европейским образованием, но по происхождению – из исламского мира. Нашли в США такого практиркующего врача-иранца и обратились к нему с вопросом: «Почему шахиды и в наше время уверены, что после взрыва они попадают в рай?». На что получили невозмутимый ответ: «Ну, во-первых, нет никакого сомнения, что они уже в раю...». После этого продолжать разговор, как Вы понимате, стало бессмысленно.
Я думаю, что мусульманство, само по себе никакая не пассионарная религия. Во всяком случае не особенно более, чем иные прочие, дело скорее в том, что мусульманские нации, прежде всего арабы, чувствуют себя униженной нацией. В таких случаях экзальтация национальных традиций и религии является самым обычным оружием самозащиты. Когда немцы чувствовали себя униженными Версальским договором, они вытащили арийскую расу и создали режим такой пассионарный, что дальше некуда.
В день теракта 11 сентября арабы ликовали по всему миру. Все. Наиболее сознательные из них стыдились этого чувства, но все равно ликовали, Это можно понять: наконец-то им удалось хоть как-то отомстить, хоть как-то напугать.
Bear и Крон – гениально. Смелые углы зрения. Слава Аллаху, что есть такие пассионарные исследователи. Спасибо.
Крон: «Я думаю, что мусульманство, само по себе никакая не пассионарная религия».
Нет никаких «самих по себе» пассионарных или непассионарных религий. Религия, ставшая религией целого этноса или, тем более, мировой, также как и любые этногруппы, в т.ч. суперэтносы, проходят в своем развитии несколько уровней пассионарности и «провалов». Причем пики идут по уменьшению, как затухающие колебания
«Во всяком случае не особенно более, чем иные прочие, ...»
Да, конечно. Я и сравнил изначально мусульманство с христианством, показав, что сейчас мусульманство проходит третий пик пассионарности, который христианство прошло в XV-XVI веках. Просто мы переживаем с Вами сейчас этот момент, и себе в этом надо отдавать отчет.
«...дело скорее в том, что мусульманские нации, прежде всего арабы, чувствуют себя униженной нацией.»
Реальное или мнимое ощущение униженности – один из элементов, предшествующих или сопровождающих пассионарный взрыв. Причем, вне зависимости от его характера, будь то революция («массы не могут»), конкиста или реконкиста («отвоюем то, что принадлежит нам по праву»), консолидация в империю, и т.п.
«В таких случаях экзальтация национальных традиций и религии является самым обычным оружием самозащиты.»
Боюсь, что следуя марксистской традиции, Вы глубоко ошибаетесь. Именно марксизм не хотел видеть в религии настоящую силу, считая, что религиозные противоречия лишь прикрывают экономические, политические и др. В действительности, религия почти всегда выступает как самостоятельная сила. И в данном случае она не «оружие самозащиты», а орудие нападения при скорбных и постных физиономиях нападающих, которым, – парадокс, – удается обманывать значительную часть мира (излишне совестливую и не очень думающую).
«Когда немцы чувствовали себя униженными Версальским договором, они вытащили арийскую расу и создали режим такой пассионарный, что дальше некуда».
Как у Вас все в кашу намешано. Очередной пик пассионарности германского народа, приведший к созданию Германской империи (II Рейха) попал на третью четверть XIX в. Но во время I мировой войны они просто проиграли. И униженность (а политики Антанты постарались отыграться; особенно это касалось Франции, возвратившей себе утерянное во время франко-прусской войны и использовавшей тот самый вагон, в котором когда-то подписывала унизительный для себя мир), помноженная на экономический кризис, привела нацию, находившуюся на пассионарном всплеске, к тому, к чему привела. Это был, скорее, излет этой пассионарности (иначе он бы не оборвался после 1945). А вот что касается «арийской расы», как и всех расистских теорий, которые отличали германский нацизм от итальянского, и, тем более, испанского или португальского фашизма, то здесь очень сильно поработали... российские эмигранты. Думаю, что Вам известен Альфред Розенберг – один из руководителей и главный идеолог Рейха и нацистской партии, рейхсминистр восточных территорий. Уроженец Ревеля (Таллин, нынче), учился в Рижской высшей технической школе (по другой версии – в Рижском политехническом институте), затем в Москве в МВТУ (Бауманка, нынче), которое окончил в 1918. В Иваново-Вознесенске в том же 1918 пытался вступить в РКП(б). Так что по Вашему за германская униженность у несостоявшегося большевика?
«В день теракта 11 сентября арабы ликовали по всему миру. Все. Наиболее сознательные из них стыдились этого чувства, но все равно ликовали, Это можно понять: наконец-то им удалось хоть как-то отомстить, хоть как-то напугать».
Ну что ж, вот Вы и описываете антигуманизм религиозного пассионарного всплеска. Ибо неверные для них в этот момент – не люди. И они будут радоваться убийству невинных детей, женщин, мирных граждан. Только потому, что они неверные (они не хуже христиан-фанатиков XVI в., и не лучше их; просто мы сейчас сталкиваемся с ними; если мир выживает, то через 700 лет мусульмане будут столь же мирными, как христиане сегодня. Если, конечно, Вас это успокаивает). Если Европа не поймет этой логики, то и с ней будет тоже самое.
Ну, при чем тут Л. Гумилев?
В данном тексте пассионарность+паранджа=паранойа
Nonne.
Chère madame,
дискуссия давно ушла в сторону. Вы этого просто не заметили.
Поэтому если Вы хоть в одном из трех предыдущих текстов от 30 июля (Крона, Антона и моем) найдете слова «паранджа» (и уж, тем более, имя «Л. Гумилев»), – я сниму перед Вами шляпу и поставлю бутылку хорошего вина (Вы какое предпочитаете?).
Если же нет – то уж, извините...
Кстати, о паранойе.
К тому же не стоит исламистам («пассионарным» исламским фундаменталистам, если, конечно, Вы их имеете ввиду, ибо именно им посвящены тексты, которые Вы пытаетесь критиковать) приписывать в связи с их, по Вашему выражению, «вернoстью традициям» в отношении женского костюма, какое-либо психическое заболевание: они абсолютно здоровы, как все нормальные фанатики. Они просто мыслят в плоскости, перпендикулярной той, в которой мыслим мы с Вами.
Какое счастье, что существуют люди как Bear и Антон! А вина Ноне не давайте!!!! Мусульманам пить алкогольные напитки запрещается. Лучше со мной поделитесь винцом! Надо же Нону как то наказать за ее дурацкие «думки»... Тем более, если она думает головой ... И нечего здесь ходить в тряпках на морде! Женщины не собаки, которых без намордника не пускают в поезд!
<Какое счастье, что существуют люди как Bear и Антон! А вина Ноне не давайте!!!!>
И не дам. Она же не нашла слово «паранджа» в наших текстах – моем, Крона и Антона.
<Мусульманам пить алкогольные напитки запрещается.>
Вы правы. Я как-то не подумал о духовном здоровье m-me Ноны.
<Лучше со мной поделитесь винцом!>
С большим удовольствием. Терпкое красное вино с хорошим сыром. Начать можно с чего-нибудь мягкого, почти пресного. Постепенно добраться до рокфора. Ну, а закончить (хотя это и не патриотично) пармезаном.
Еще Петр I первый перед отправкой в кладовку куска пармезана, присланного через Голландию, замерял его своей линейкой, ибо у него возникли подозрения, что тот уменьшается в размерах со слишком большой скоростью...
< Женщины не собаки, которых без намордника не пускают в поезд!>
Это смотря где, мадам. Защитникам паранджи не могу не указать на событие прошлой недели. Связано оно с несчастной иранской женщиной, которую обвинили в прелюбодеянии и приговорили к побитию камнями. Она уже 4-й год сидит в тюрьме. Весь мир встал на рога, тогда ее помиловали: решили просто повесить. Так вот, недавно какая-то иранская газета опубликовала якобы ее фотографию, где она без платка на голове. Тут же устроили суд, и за нарушение, как его, слово запамятовал, во, традиций, видимо, женщину приговорили к публичной порке – 99 ударов плетьми. Это до повешения. Газета возопила, что фотография не ее, а случайно имя поставили. Интервью давал адвокат этой женщины. Он еще не знал, будет пересматриваться дело либо нет.
Мне защитники традиций скажут, что перед нами крайний случай, и Франции до этого далеко. На это есть два другие примера. Во-первых, вспомним, что при реакционере-шахе еще 30 лет назад в Иране женщины могли ходить в европейской одежде, в брюках и без головных уборов. И какой прогресс ныне. И, во-вторых, о давлении, которое испытывают во Франции в кварталах (сите), где компактное проживание мусульман, молодые женщины, которые не носят вуалей (платков) и ходят в джинсах. А оно очень сильно. Я думаю все помнят, как несколько лет назад группа подростков под Парижем облила бензином и подожгла девочку, которая попыталась ходить без платка и в брюках. Девочка погибла. И как на суде родители возмущались, что их отпрыскам, просто неудачно пошутившим, дали какие-то сроки. Причем мизерные.
Итак, от 99 плетей в Иране до сожжения во Франции. Так что все рядом с нами.
Остановить это варварство можно только законом, запрещающим ношение религиозных одежд везде, кроме как в церкви, синагоги, мечети, или по дороге в них и обратно, ну, и, естественно, дома.
Полумесяц плывет в запыленном оконном стекле
Над крестами Москвы, как лихая победа ислама.
(И. Бродский)
Мы восхищаемся духовной дисциплиной мусульманского мира, его величавой сплоченностью, единым устремлением его мировоззрения, в которое право, религия и быт, сливаются в одно нераздельное целое. Но когда мы читаем Коран, с целью найти в нем удовлетворение своим религиозным запросам, мы испытываем разочарование. Догматика ислама оказывается бедной, плоской и банальной, мораль – грубой и элементарной, и стать ортодоксальным мусульманином никто из нас искренне не может.
Кн. Николай Трубецкой.
«Религии Индии и христианство»