На смерть Книжника
8 марта 2012 года в больнице «Поль-Брус» парижского пригорода Villejuif скончался Юрий Николаев, большой знаток книжного дела и эмигрантской литературы.
Юра Николаев (в центре) в магазине "Глоб" ©Владимир Батшев
Георгий Васильевич (он же Юра) Николаев родился в Ленинграде 18 июля 1947 года в семье врачей. Где-то в середине 1970-х годов его семья подала на эмиграцию в Израиль. Однако на полпути сменили маршрут и переселились в Дюссельдорф, где получили немецкое гражданство. С начала 80-х Ю. Николаев обосновался в Париже. Там вначале он трудился в издательстве «ИМКА Пресс», где директором был в то время Владимир Аллой. Затем его приняли на работу в газету «Русская мысль», где он печатал интересные статьи о книгах — отчего-то под псевдонимом «Е. Полонская». Эти статьи попались как-то на глаза А.И. Солженицыну и получили одобрительное nota bene.
У Ю. Николаева было в Дюссельдорфе небольшое издательство «Голубой всадник». Там совместно с петербургскими издательствами выходили книги эмигрантских авторов и поэтов «Парижской ноты», в частности, Бориса Поплавского — по неизданным рукописям.
Его смерть никого не поразила, ее ждали. Болел Юра давно, в последнее время постоянно имел дело с врачами, но как-то держался, старался не поддаваться, пока не слег окончательно несколько недель назад.
Между тем, что чувствуешь при первой вести о чьей-то смерти, и тем, что можно сказать или написать о нем — какая-то несоизмеримость. К смерти любого человека надо привыкнуть, только тогда о нем можно вспоминать. Вначале трудно даже сказать о ком-то: «он был». Все еще хочется сказать: «есть».
Свыше трех десятков лет Юрий Николаев был неотъемлемой частью русско-парижского пазла. Но сегодня в моих воспоминаниях его облик как-то расплывается, будто из-за слез в глазах. Не покидает ощущение чего-то неустойчивого, тающего, как градина на подоконнике.
Если бы мне пришлось, волею судеб, искать для фильма об эмиграции первой волны кого-то сыграть Ходасевича, я бы на эту роль пригласила Юрия Николаева. И дело здесь не в одном лишь внешнем сходстве, хотя есть и оно. Их роднило исходящее от них ощущение шаткости, некая каинова печать неприкаянности. Разумеется, соизмерять их невозможно, их масштаб просто несоизмерим. Но и Николаев был человеком своеобразно талантливым. В чем ему не откажешь, это в бесконечной любви к книге.
Только в книгу был он влюблен навсегда. Чувствовал настоящую книгу, как настоящий продюсер подушечками пальцев чувствует подлинный сценарий. В книжном мире Николаев был своим, в книжном море был лоцманом.
Еще Юра Николаев любил странствовать по миру, гулять по Риму. Меньше любил Париж. Любил спиртное, как это, впрочем, общеизвестно: напивался регулярно, куролесил, попадал в истории — в общем, несся с горы в тартарары.
Затем, утром, как-то оживал, выживал, выходил. Начинал заниматься делами. Возвращался из забытья на зыбкие круги своя. И казалось, земной суете нет конца.
Никогда уже нам с ним не встретиться на Франкфуртской книжной ярмарке, где он бывал постоянно. Никогда не опрокинуть с ним пластмассовую чарку «пинара» на презентации книги в магазине «Глоб».
Никогда не посидим мы с ним в кафе.
Жалко!
Редакция «Русского очевидца» и друзья выражают соболезнование супруге Ю. Николаева Ольге Гриз и его сыну Дмитрию.
Отпевание Юрия Николаева состоится в cоборе Св. Александра Невского во вторник 13 марта в 10 ч. 15 мин.
31 commentaires
Laisser un commentaire
Lire aussi
Russie Ici
В Париже прошел Девятый Салон русской книги «Русская литература»
5 décembre 2023
Russie Ici
Salon Russkaya Literatura à Paris
15 novembre 2023
Russie Ici
Le salon du livre RUSSKAYA LITERATURA
17 octobre 2023
Russie Ici
«Quand les Russes voyagent »
21 février 2022
Russie Ici
La 7ème édition du salon Russkaya Literatura
6 novembre 2021
Russie Ici
Joyeux anniversaire Monsieur Bernard Gauducheau !
26 juin 2021
Присоединяемся к чувствам, выраженным Вашей Редакцией. Соболезнуем родным.
Другую статейку про Юру, длиной поболее, можно прочесть здесь:
a_kopeikin.livejournal.com
Дорогие друзья!
Приглашаю всех вас на «книжное мероприятие»!
18 марта на Парижском Книжном салоне (Porte de Versailles) я буду подписывать свою новую книгу «Париж, которого не знают парижане».
Жду вас на стенде Е-80 в Павильоне 1 с 14.00 до 15.00
Всего наилучшего
Бедный Юрик!
Толян, говорят, что краткость сестра таланта.
Кира !
Прекрасно Вы написали о Юре. Большое Вам за это спасибо от меня и от Мити !
Ольга Гриз.
Спасибо.
Спасибо за такие слова о Юре! Я ему за многое очень благодарен — за идеи, за новых знакомых, за блистательные экскурсии по местам Русского Парижа, за долгие интересные разговоры и веселые пьянки. Мы вместе выпустили 2 тома И. Зданевича (Ильязда) и неизданного Поплавского, это именно он их для меня открыл. И некоторые теперешние мои проекты — продолжение наших разговоров. Сергей Кудрявцев, книгоиздательство «Гилея»
Дорогие друзья!
Извините, время подписания книги изменилось. Я буду подписывать свою новую книгу «Париж, которого не до 13 оо знают парижане». 18 марта на Парижском Книжном салоне (Porte de Versailles) с 12,00 до 13,00 Жду вас на стенде кн. магазина «Глоб» — Е-80 в Павильоне
До встречи
Друзья Юры в С-Петербурге СКОРБЯТ...
вечная память!
Нет больше ни Володи Аллоя ни Юрия Нинолаева . Спасибо Кира, что вспомнили Аллоя — очень милого человека ,друга моих родителей ...грустно...
Мы публикуем некрологи А.Копейкина и Киры Сагир вближайших номерах наших журналов. Вечная память Юре.
Я был друг Юры в девяностых годах, но знал его с начала восьмидесятых. Потом, уже в ХХI веке, после того как я стал жить в провинции, к сожалению, наши пути постепенно развелись. Он был настоящий человек. Ему вечная память. (О нем я написал более подробный отзыв на журнале А. Копейкина) Передайте, пожалуйста, мой привет и соболезнования Мите и Оле. Нсли сможете посмотреть в Вагем архиве мой электронный адрес, будьте добры, передайте его Оле.
Режис, спасибо Вам за добрые слова. Мы с Юрой давно пытались Вас найти. Вы можете связаться со мной через Толю Копейкина. Буду очень рада.
Ольга Гриз.
Помню он говорил: смерть — это прекрасно! Думается, в согласии с этой «философией» он принял свою смерть — без сожаления о жизни, которую бессмысленно растратил. Нет, автор некролога ошибается: он не любил даже книг.
Этот странный персонаж, без сомнения, составлял колорит «русского Парижа», но в самой его нижней части. Если бы с него кто-то писал роман, то получился бы «мелкий бес» или «мелкий плут». Книжки он не читал, хотя его квартира была завалена книгами: они служили для него «капиталом». Выдумывал себе поездки за счет газеты, пользуясь доверчивостью тогдашнего главного редактора И.А.Иловайской — святая женщина! В конце концов даже она не выдержала его растрат и обманов (он выдумывал себе поездки по «важным делам» и как-то по невнимательности представил фактуру с амурчиками из публичного дома — ее также оплатали по невнимательности). После особенно отвратительных пьянок (а напивался он ежедневно) он испытывал настоятельное желание «очищения», хватал ручку проходившего по улице православного попа (в Париже — это не редкость), лобызал ее истово и чувствовал облегчение — до мерзостей следующей пьянки, напоминая «бобка» из рассказа Достоевского. Париж остался без шута. Вряд ли, впрочем, он заметит эту потерю. Старые собутыльники, похоронив бедного Юрика, отправились в садик распивать пиво, вспоминая «абрам пам памов», которыми покойник усыпал свои как пьяные, так и трезвые речи. В конце концов для него настало настоящее очищение.
Некрасив был покойник, как сказано, кажется ,у Аверченко. А «святость» Иловайской оставляю
под большим вопросом. Ведь эта американская чинеовница, которную Солж выпроводил из Вермонта, чтобы не иметь ЦРУ прямо на дому, для начала повыгоняла из Русской Мысли всех, кто умел хотя бы правильно расставлять знаки препинания, а затем заполонила газету липовыми «журналистами,» — тунеядцами, которые ей пятки лизали. за подачку тем были милы ее душе. Сама же она, чтобы выбивать деньги на прокорм этой своры, морочила голову своим ватиканским хозяевам, что, мол, эти, с позволения сказать, журналисты незаменимы. О чем месье Жак проговаривается в своей заметке сам,
Как говорил Вольтер, о мертвых — только правду
Уважеемый г-н Пампам,
Я вполне допускаю, что Вы имеете основания для такой (пусть и излишне эмоциональной) критики мадам Иловайской (ее лично я не имел чести знать, но регулярно слышал о ней от тех самых знатоков «знаков препинания», которых она выгнала). Однако и Вы проговариваетесь: «...Сама же она, чтобы выбивать деньги на прокорм этой своры, морочила голову своим ватиканским хозяевам...». Этим самым Вы описали, как этот человек в течение очень длительного времени, в условиях глубокой структурной перестройки системы «Запад – Восток» и катастрофически сокращавшегося финансирования, держала газету на плаву. Из двух десятилетий ее редакторства, половина пришлась на этот период. Реальная деградация газеты началась после ее ухода. Так будем же благодарны этой «американской чиновнице» благодаря которой «русская газета» просуществовала лишнее десятилетие.
P.S. А с точки филологии, ее вклад в русский язык вышел за границы пунктуации. Во всяком случае, если не изобретение, то введение в широкое употребление словосочетания «новый русский» — ее заслуга :)
Всë, абсолютно всë, что говорит этот пам-пам (он очень точно себя самоопределил), есть бессовестная и грязная ложь. Русская эммиграция бесконечно обязана этой замечательной женщине. Оболгав ее в худших сталинских традициях, этот пам-пам оболгал всю русскую эммиграцию как агентов ЦРУ, из чего можно заключить, что истинными, по его мнению, борцами за свободу были большевики и гэбисты. Есть большая разница между свободной страной, как Соединенные Штаты Америки, и преступным Со.Со., который везде оставлял после себя только смерть, рабство и нищету. Благодаря людям, как Ирина Алексеевна Иловайская, русские люди, несмотря на все унижения, на которые их обрекли все эти пам-памы, сохранили честь и достоинство. Я лично знал Ирину Алексеевну и склоняюсь перед ее памятью. И Господь всем нам судья, в том числе пам-паму.
Да, обвинять Иловайскую в шпионстве — по меньшей мере некорректно. «Русская мысль» была очень приличной и культурной газетой.
Если же о мертвых говорить правду и только правду, то я действительно не припомню ни одного интересного разговора с Юрой на тему о художественной ценности той или иной книги. Но он можно сказать артистично имитировал любовь к литературе.
Его артистичность была артистичностью хамелеона. Подобно комическому персонажу из романа Кальвино, с гусями он был гусь, с мусульманами – мусульманин итд. И только когда напивался, приобретал видимость «личности». В трезвом виде подобострастный и робкий, в пьяном – он делался отважным и наглым, глаза наливались, скулы выдвигались, и он начинал совершать подвиги. Однажды наскочил даже (по его собственному рассказу) на французского полицейского, но получил очень болезненный щелчок и потом жаловался, как больно бьют французы. С тех пор он более не отваживался против власть и силу имеющих, а только против людей спокойных и не склонных к дракам. Так что он вовсе не забывал о своих пьяных деяниях (во всяком случае, не полностью), как вспоминает один из его собутыльников, но в этом пьяном помрачении для него состояла единственная возможность сделаться «значительным лицом». Как Акакий Акакиевич, надевший шинель.
Судя по вашему же рассказу, вы, месье Жак, пьянствовали с ребятами в скверике в день похорон ЮН, а потом помянули и их, и покойника недобрым словом. Сэ па бон.
Описание поминок с выпивкой в садике после похорон с фотографией участников Вы найдете здесь: a_kopeikin.livejournal.com
Юра не только читал книги, но умел оценивать их, и довольно точно осуждал эмигрантскую фальшивку 1980—1990 годов, говоря, что она \"на 80% халтурна\" . А все Жаки и т. п. — настоящие мелкие бесы.
Аминь! В этом пункте можно с уверенностью сказать, что Врата Ада окончательно закрылись за бедным плутишкой Юриком, верным собутыльником знаменитого Янки Круля Албанскаго, чьи сочинения он издал. И закрыл их никто иной, как известный всему заумному миру Régis Gayraud. Bravo, Régis! Из всех твоих малопримечательных деяний — это самое замечательное.
Сколько же еще в некоторых людях мизантропии, недоброжелательности и дисгармонии...
Не много же у Толяна нашлось слов в защиту бедного Юрика – всего копейка. А ведь сколько было выпито вместе – не на копейку!
Да, это верно, многие из вас, мерзких богохулов, попивали и не раз на Юрины денюжки и не шибко вас занимал факт откуда они взялись, от грабежа славной Русской Мысли или от продажи непрочитанных Юрой книг. Стыдно и противно.
Акакий Акиевич ? Мелкий бес ? Наидостойнейшая компания , господа ! Браво Юра !
Светлая тебе память !
...(удалено модератором) Юра был уникальный человек. Большая умница со сложным чувством юмора и сильнейшими саморазрушительными тенденциями. Однако, тенденции эти были у него только по отношению к себе: всем окружающим он делал, по возможности, исключительно добро. И добра этого он сделал много и очень многим. У него был хороший деловой нюх и широчайшие связи, которые он никогда не придерживал только для себя, а предоставлял всем, кого считал того достойными. По мнению большинства знакомых или известных мне итальянских и французских славистов, он был несравнимым знатоком книги — не литературы, как таковой, а именно русской книги. Его услугами широко пользовались многие слависты. За свою жизнь, он собрал несколько интересных библиотек, и тот факт, что он их продавал только делает ему честь, как серьезному деловому человеку, скрывавшемуся за невзрачно одетого человека окутанного винными парами. Последнее, однако, — его личное дело, личная трагедия и личная проблема. Вас он пить с ним не заставлял. Во многих отношениях, маленький и ободранный Юра был настоящим мужчиной, так сказать, “без дураков“, и узнавал трепотню, дешевку и прочую туфту, как только ее видел. Вот поэтому он и сидел там в зарослях ваших белой акации цветов эмиграции, грустно уставившись в потолок.
Оба некролога (но хоть и за эти спасибо) — упражнения в нарциссизме: там все пересыпано “я“ — своего рода оказия покрасоваться на фоне усопшего.
Что до любви, то Юра безумно любил книги (и читал их!), страстно и безоглядно обожал своего сына Митю. С Олей у него были сложные отношения, но я уверен, что и ее он тоже любил. Любил он и нескольких близких друзей, включая, надеюсь, и меня. Но это не важно. Важно то, что его любили и продолжаем любить мы. ... (удалено модератором) de mortuis nihil nisi bonum.
Сегодня три года как не стало Юры.