Один из самых известных символов Франции, «Мулен-Руж», на самом деле — заведение-космополит. «Русский очевидец» побывал за кулисами «Красной мельницы».

На дверях за порядком следят поляки и украинцы, за столом обслуживает гостей румын, владеет «мельницей» итальянец, а звезда балета Галина — русская. Всего в танцевальной труппе 40 девушек и 20 юношей 14-ти национальностей. Ежедневно на сцене выступают 45 человек, но если считать всех находящихся вечером за кулисами, наберется круглая сотня.

В кордебалете преобладают, как ни странно, австралийки. На далеком континенте неплохие балетные школы (классическое образование — обязательное условие приема на парижскую сцену), а после учебы работы на своем материке немного, поэтому попасть в знаменитое кабаре — редкая удача. И стандартам девушки отвечают вполне. Они должны быть не ниже 175 см, юношей берут начиная от 185 см. Вторыми по численности в труппе идут француженки, потом англичанки, и на четвертом месте русские девушки. Из потомственных танцовщиков старожилы припоминают лишь русских Игоря и его сына Егора.

Настоящей мельницей она никогда не была. Это был ловкий ход предпринимателей, решивших «узаконить» френч-канкан. Нужен был элементарный модный танцпол, и, поскольку в конце XIX века Монмартр был усеян мельницами, на которых мололи муку, ничего иного в голову не пришло, кроме легко узнаваемого бренда. Площадь, над которой крутятся «фальшивые» лопасти, носит название Blanche — «белая». Потому что раньше вечно была усеяна рассыпавшейся при перевозке мукой.

Для статистики: «Мулен-Руж» — самый большой потребитель шампанского во Франции, нигде его столько не пьют, как здесь — 240 тыс. бутылок в год.

Кто из туристов больше всех любит «Красную мельницу»? Вы удивитесь, но вопрос это чисто политический. Если считать заказы через турбюро, то на каждую страну выделяется своя квота (своего рода вход по талонам).

«Дай волю, каждый день у нас был бы чисто китайский зал, как в 80-е — японский, — говорит сотрудница кабаре. — А представьте, что завтра президенты Франции и Китая разойдутся во мнении по какому-то вопросу, китайцы тут же закроют своим туристам въезд к нам, и вот, мы — при нулевом результате. Нет, следуя нашей старой поговорке, мы никогда не кладем яйца в одну корзину. Русским — своя часть, китайцам — их процент. Единственное, на что влиять сложно, так это на заказ по интернету, но им увлекаются в основном австралийцы — наверное, по причине своей «оторванности» от Большой земли».

Наряды девушек и дорогие, и тяжелые. Первое оттого, что шьются из дорогих тканей и мехов типа марабу. А сапоги до бедер украшены камнями от Сваровски. И дело не в снобизме, а в прочности. Костюмы активно «работают» в течение многих лет и все это время должны выглядеть как новенькие. Самый дорогой финальный костюм стоит десять тысяч евро, сапожки — четыре с половиной. Из-за обилия камней и металла один головной убор тянет на 12 килограммов.

Поверить трудно, но в 20-х годах прошлого столетия в «Мулен-Руж» начинал свою карьеру романтический и энигматический Жан Габен.

В послевоенные 40-е для разогрева публики перед Эдит Пиаф выпускали молодого Ива Монтана. Да и сама Пиаф, как оказывается (работники заведения клянутся и божатся), не была той суперзвездой, какой ее впоследствии сделала всенародная память. «Воробушка» затмевала Лин Рено, и не только его одного, она затмевала весь французский шансонный Олимп. Чтобы дать дорогу остальным, ее отправили в Америку — благо, что и тамошняя публика ее обожала. Иных уж нет, а те далече..., но Лин Рено, которой идет девятый десяток, по-прежнему для французов — икона и самый почетный гость на телепередачах.

Конечно, сегодня «Мулен-Руж» совсем не тот, что в первое время своего существования. Это был бал-мюзетт, где пили, но не ели, прогуливались, но не сидели (лишь несколько столиков было разбросано по залу) и танцевали народную кадриль, которую соседи-англичане взяли и прозвали френч-канканом.

Его танцуют и по сей день, и, надо признаться, это самое сильное зрелище из всего репертуара кабаре.

Самый мощный и тяжелый в физическом плане танец длится всего семь минут, но его выдерживает не всякая танцовщица. Настоящие акробатические номера и шпагаты с разбегу под силу лишь самым закаленным.

А раньше о профессиональных балеринах и речи не шло. Плясали прачки да белошвейки. Движения были менее техничными, о синхронности вообще не подозревали. Никто не выстраивал рисунка танца. Была спонтанность. Царило безумство. Сейчас никому в голову не придет взмахом ноги скидывать котелки с почтенных голов, как это делала отчаянная рыжая Гулю. Да и котелкам сейчас откуда взяться?

Но обстановка Бэль-эпок сохранилась. В зале специально не закрасили старые колонны с облезлыми афишами, и подлинники Тулуз-Лотрека пока еще висят.

Елена ЯКУНИНА

Фото предоставлены пресс-службой Moulin Rouge