В преддверии Первомая «Русский очевидец» задумался, какую роль «День солидарности трудящихся» играет в наши дни.
К нашим размышлениям присоединились два эксперта. Вот их точка зрения.

Pixabay

Роботизация 3.0

Господин Паскаль, финансовый директор крупнейшего французского предприятия, выпускающего турбины для всего мира.

РО – Расскажите, пожалуйста, каким Вы видите будущее рынка труда во Франции, да и мире в целом.

П – В самое ближайшее время рынок труда изменится до неузнаваемости потому, что его поглотит «Роботизация 3.0».

РО – Что Вы подразумеваете под понятием «Роботизация 3.0»?

П – Всё очень просто: рабочие на заводах будут заменены роботами. Конкретный год я пока называть не стану, могу только сказать, что на нашем предприятии уже разработан и просчитан со всех сторон план полного обновления производственной линии, согласно которому от нескольких тысяч рабочих останется только несколько сотен.

РО — Снижение нагрузки на людей предрекал ещё английский экономист Джон Кейнс в 30-е годы прошлого века и знаменитый французский левый социолог Андре Горц в 80-е, но их предсказания о введении короткой (20-25 часовой) рабочей недели и, как следствие, снижении безработицы пока не оправдались.
Почему вы считаете, что ваш проект реалистичен в наши дни?

П – Потому что с тех пор ситуация кардинально изменилась, в 70-80-е годы роботы управлялись человеком, роботизированному производству были нужны высококвалифицированные рабочие и инженеры, способные запустить, обслужить и при необходимости починить робот. Такая рабочая сила стоила дорого, что снижало выгоду от роботизации производства.
Сегодня мы вышли на уровень, когда роботы могут быть полностью независимы от человека, их обслуживание, управление и ремонт осуществляют, по сути дела, другие роботы, некое глобальное программное обеспечение.

РО – Что же станет с уволенными с вашего и других аналогичных предприятий работниками? Нас ждёт революция?

П – В каком-то смысле это будет революция потому, что мир труда изменится – прежняя схема «работа – деньги» уйдет в прошлое, ей на смену придет «универсальный доход» (revenu universel) для всех.
Невозможно оставить людей без дохода уже потому, что их доход необходим для экономики потребления, в которой мы живем. Они потребляют и создают новые рабочие места для людей или роботов.

РО – Вам не кажется, что французское общество не готово к таким переменам? Бенуа Амон, кандидат в президенты, предлагавший ввести «универсальный доход» (revenu universel), получил чуть более 6% голосов. Похожая ситуация в других странах. Швейцария на референдуме не одобрила введение «безусловного минимального пособия», пробуксовывает эта инициатива и в Финляндии.

П – Государству придется произвести перераспределение собираемых налогов в пользу неработающих граждан, другого выхода из ситуации я не вижу.
Скоро вы увидите, что мои слова – это не фантастика.

Полная уберизация (uberisation totale)

Г-н Пьер, преподаватель университета, член коммунистической партии.

РО – Пьер, в преддверии Первомая хотелось бы поговорить о будущем рынка труда во Франции и мире в целом.

П – В первую очередь, я хотел бы сказать, что меня сильно настораживает сегодняшнее состояние рынка труда.
Обратите внимание на последний тренд рынка труда – это повсеместная его уберизация.
Благодаря появлению всевозможных приложений типа Убер (Uber), рабочий день из нормированного моментально превратился в круглосуточный. При этом работник даже не заметил, как потерял свою свободу, потому что он попал в «огромную конкурентную матрицу», где каждый бьется за место под солнцем с утра до ночи, без обедов и выходных.
В такой спешке у убер-работника, конечно, нет ни секунды, чтобы задуматься о своем будущем, а оно у него далеко нерадужное – без возможности выйти на больничный по болезни или на пенсию по старости.
И это ещё не всё, матрица стремится как можно скорее роботизировать большую часть низко и средне квалифицированных профессий в достаточно широком диапазоне – за уже существующими беспилотными поездами придут беспилотные автобусы и такси, ну, а о роботе-журналисте не написал только ленивый.

РО — Автоматизация линий по сборке автомобилей, упаковке и сортировке многих товаров произошла ещё в 80-е, огромное количество работников высвободилось, но это не привело к катастрофическим последствиям. Почему нынешняя ситуация вызывает у вас опасение?

П – Меня беспокоит не автоматизация или роботизация производства, а то, что она приводит работника в состояние полной зависимости и незащищенности.

Английский экономист Ги Стендинг, как и я, обеспокоен появлением нового класса «прекариата».

В отличие от пролетариата новый класс не выйдет на забастовки, он разобщен, в том числе, и потому, что его представители не объединены единым рабочим местом, заводом, например, они работают на некого «невидимого работодателя» — приложение, платформу, некий Убер (Uber). Их профессии разбросаны в огромном диапазоне. Они — водители, слесари, техники, строители, и, одновременно, фрилансеры – журналисты, дизайнеры, программисты разных сортов, они хватаются за первую попавшуюся работу, эти люди заняты добыванием денег.
Вспомните примеры из классической литературы конца XIX-го, начала XX-го века. Эмиль Золя описывал, как каждое утро рабочие вставали в очередь в ожидании, сколько из них получат работу сегодня. Чем больше было желающих, тем ниже была оплата, также как сегодня, ни о каких пособиях или больничных никто не заикался.
Современные работники стоят в такой же очереди, только она переместилась в виртуальное пространство, но при этом кто-то где-то спокойно богатеет. Пропасть между богатыми и бедными растёт во всём мире.

РО — Хорошо, что вы лично защищены статусом «функционера», и вам не стоит беспокоиться о собственном будущем.

П – Я бы не был столь оптимистичен. Трудовой кодекс Франции уже претерпел некоторые изменения, несмотря на многочисленные протесты трудящихся. Разрешена работа в воскресенье, всё больше упрощается увольнение работника. Законодатели уже замахнулись на «святая святых», французское изобретение: «регламентируемые профессии», так что преподавателю в статусе функционера легко могут изменить «условия существования».

Ввести уберизацию образования достаточно просто, например, в логике матрицы не существует гуманитарных профессий, зачем ей огромное количество филологов, философов, социологов, лингвистов… – это абсолютно неконвертируемые профессии. Я слышал, что в России предлагали ликвидировать факультет театроведов, объединив их с продюсерами – это нормальная логика матрицы. Кому нужен специалист в области театра, если театр полностью перешел на коммерческую основу, теперь главное не художественный уровень постановки, а собираемость от спектакля в кассе.
Во Франции есть преподаватели – не функционеры, оплачиваемые по часам (chargé de cours), и уровень их почасовой оплаты в несколько раз ниже, чем у штатного преподавателя, так что решение уже придумано, осталось только «убрать рамки».
Логика матрицы такова – если у рынка есть необходимость в выпускниках определенной профессии, то у преподавателя, дающего этот материал, будет занятость, если нет …

РО — Как-то у вас всё получилось пессимистично, неужели нет выхода?

ГП – Выход есть, и я надеюсь, что мы к нему придем в ближайшем будущем – это «универсальный доход», когда всем гражданам будут платить не за работу, а просто потому, что они являются гражданами этой страны.

Интересно, что наши эксперты в результате пришли к одному и тому же выводу.