Le châtiment et la miséricorde en France
Специально для Русского Очевидца, отец Георгий согласился объяснить все прелести и трудности своей церковной миссии.
En français, il existe le mot aumônier. Il désigne un prêtre ayant un ministère précis. Il y a des aumôniers dans les hôpitaux, à l’armée, pour les pèlerins… Archiprêtre Georges Ashkov est aumônier dans les prisons. Chaque mois, il rend visite aux prisonniers du Sud-Ouest de la France.
En exclusivité pour L'Observateur russe, père Georges a accepté d'expliquer tous les plaisirs et les difficultés de sa mission de prêtre aumônier.
Как вам пришла такая идея?
Я уже в России посещал заключённых, с этим там нет проблем. Во Франции, я думал, количество заключенных зависит от того, что нас православных не так много в католической Франции, — значит и заключённых нашего вероисповедания не много. Оказалось не совсем так. В 2009 году я начал узнавать, как можно попасть к ним и взял на это благословение у нашего епископа, но пришлось преодолеть большой административный барьер, только в 2011, с образованием специального отдела — омонори, моё досье сдвинулось с места.
В чём именно заключается ваша миссия?
В первую очередь — осуществлять право заключенных на свободу вероисповедания. Мы живем в цивилизованной стране, и это право должно неукоснительно исполняться. Так же скажу, что они нуждаются в понимании, у каждого разные нужды. Кого то нужно привести к вере, кому то просто оказать поддержку не только духовную, но и моральную, так как у наших заключённых гораздо больше сложностей в тюрьме, чем у любых других. Во-первых, большинство православных заключённых не знают французского языка, а значит у них есть дефицит общения. Почти все они из разных стран: Румынии, Грузии, России, Украины, Сербии, Греции, Молдавии и стран Прибалтики. И главная проблема в том, что они совершенно не знают никаких законов. Даже тот факт, что они имеют право на визит священника, они узнают об этом только увидев, что к другим заключённым приходят священники, пасторы, имамы или раввины…
На каких языках вы с ними общаетесь?
Я говорю на французском и русском языках, понимаю украинский, сербский и болгарский. Это мое преимущество по сравнению с омонье французами. К тому же большая часть людей старшего поколения из стран бывших советских республик понимает русский. Ко мне в тюрьме порой обращаются не православные, но те, кто говорит по русски и не знает французского. Я не могу им отказывать.
Есть ли специальное обучение для того что бы стать омонье?
В начале работы, я прошел 2 стажа в региональных дирекциях тюрем в Бордо и Тулузе. Нам рассказывали , как работает система наказания во Франции, как устроены тюрьмы, наши права и правила. Перед нами выступали врачи и психологи. Так же были у нас собрания омонье всех конфессий в тюрьмах. После первых 2-х лет работы епископ Марк проводил собрание всех православных омонье. Выяснилось, что не все священники правильно понимают цель нашего служения. Помню как один священник усомнился в целесообразности причащать заключенных, которые по его мнению тяжкие грешники и не достаточно раскаялись. Владыка Марк сразу отреагировал и напомнил, что мы работаем в особых условиях и с особым контингентом, а так же главный наш принцип — милосердие. Я хочу так же заметить, что классический вариант исповеди перед Крестом и Евангелием встречается в тюрьме не часто. Но я могу свидетельствовать, что в беседах (и то не с первого раза), слышу от заключенных слова сожаления о совершенных преступлениях и о своих поломанных судьбах.
Тяжело ли вам с ними работать?
Половина из них ничего не знает о вере, другие где-то уже что-то видели и понимают некоторые вещи, а есть достаточно верующие, прекрасно разбирающиеся в православных традициях и обрядах. Как ни странно именно среди тяжелых заключённых (у кого большие сроки 10-20 лет: убийцы, гангстеры, террористы), есть всегда верующие люди, которые всегда ждут священника. Возможно они осознали эту необходимость уже в заключении.
Наверное страшно к таким заходить?
На этот вопрос, Отец Георгий сначала отвечает звонким смехом.
В каждой тюрьме мне всегда дают аппарат с кнопкой тревоги, но я пока никогда не встречал со стороны заключённых агрессии, если они не желают меня видеть, то они не вызовут меня и не придут на службу. Все кто приходит, уже ко мне расположены.
С чего вы начинаете работу с заключёнными?
Сначала надо установить контакт. Это не значит прийти с Библией и крестом и давай им проповедовать по написанному. Думаю, что такое тяжело выслушивать ; в лучшем случае для заключённых это повод выйти из камеры.
Я начинаю со знакомства. Не только, как вас зовут. Конечно не удобно спрашивать: За что вы сидите? Их всех, как говориться в известном фильме «Побег из Шоушена» — адвокат посадил ни за что. Но, потом они все же сами мне об этом рассказывают. В первые встречи, у них нет религиозных просьб, это просто поток слов об их горькой судьбе, как они сюда попали и как им трудно. Кстати, эти жалобы больше относятся к судебному процессу. И в их словах, где-то есть доля правды. Они не знают ни языка ни своих прав, из-за этого они часто долго сидят и их дела рассматриваются месяцами, а то и годами. Самое грустное, у них нет помощи со стороны родных. Они одиноки и находятся в полном вакууме, говорят инфинитивами, не умея читать бумаги от адвоката или из суда, которые им приносят. И там где французские заключённые качают права и требуют компенсации, если в результате процесса выяснилось ,что они не виновны , наши ничего не не могут.
Как же вы им помогаете?
Для меня пастырская работа заключается не в простом разъяснении библейских законов. Я для них не только священник, но и психолог, и переводчик, и даже защитник. Мне нередко приходится переводить во время визита заключенных к врачу. Иной раз, вынужден общаться с адвокатами назначенными государством, некоторые из них сами просят меня написать характеристики для суда. Но есть и не добросовестные адвокаты, которые, получая деньги, совершенно ничего не делают для своих клиентов. Было так , что я приезжал в кабинет к такому адвокату и давил на его совесть, напоминая о присяге, которую он давал и о законе. Иногда и сами заключенные просят меня помочь им написать прошение в различные судебные инстанции.
Просят ли вас заключённые передать весточки на Родину?
По закону, я не имею права общаться с родственниками задержанных. К тому же я не афиширую свой адрес, у меня специальный почтовый ящик, через него я веду переписку с заключенными. Родные тех, кто уже осужден и особенно тех, кто имеет большие сроки, часто сами меня находят, пишут письма обычной почтой или на мой e-mail. У меня есть один заключенный, украинец, у него большой срок за убийство. Его мать — глубоко религиозная женщина, а брат сам работает в системе наказания , офицер в одной из украинских тюрем. Положение в котором оказался их родственник — настоящая трагедия для семьи, я поддерживаю морально эту семью, молюсь за них. Как я сказал, проблема в том, что эти родственники живут в других странах, и я помогаю им с пересылкой денег и посылок, ведь они тем более не знают, как это сделать из-за границы. Но с помощью администрации тюрем я разъясняю, как это сделать, сам тоже участвую. Например, во Франции, можно получать посылки только на Рождество, у большей части православных, Рождество не 25-ого декабря, а 7-ого января, согласно юлианскому календарю, а получение посылок возможно только до 4-ого. Приходится мне самому получать эти посылки, привозить заключенным и объяснять все нюансы дирекции тюрем, которая относится с пониманием. На праздники Рождества и Пасхи я сам приношу заключенным угощения, это тоже разрешено законом.
Входит ли в ваши обязанности психологическая помощь?
Обычно, я подбираю специальные тексты из Евангелия и говорю им слово, отражающее их ситуацию. Помню один курьез, прочитал им о том, как ангел освободил Апостола Петра из тюрьмы. После этого, ко мне подошёл один из заключённых и с восторженным возгласом сказал: «Надо же, и Апостол на нарах чалился! Глянь, как мы!» — улыбаясь рассказывает Отец Георгий.
Конечно, знания и культура у многих не очень высокие, но надо учитывать контингент. Пятьдесят процентов из них сидят за воровство, остальные за нарко-трафик или контрабанду сигарет, потом идут серьёзные преступления: убийства, ограбления и торговля оружием (который во Франции приравнивается почти к терроризму). Хочу подчеркнуть, что среди наших заключённых я не встречал ни одного осуждённого за преступление на сексуальной почве. Конечно, в зависимости от статьи приговора работа бывает более или менее напряжённая или не всегда удачная.
Почему?
Не будем идеализировать! Даже в обычной жизни, если вы поставили свечку, поговорили со священником и заказали Сорокоуст, все сразу же не исправится. В тюрьме оказываются люди с разными судьбами, и бывают такие тяжкие и душевные состояния, из которых человека трудно вывести. У меня был один такой случай. Человек убил жену на почве ревности и оставил семерых своих детей сиротами. Но за все два года, что я с ним работал, он был поглощен страстью и жил только этим днём убийства. Все мои попытки привести его к покаянию наталкивались на глухую стену. Потом я перестал даже трогать эту тему, так как понял, что если однажды он выйдет из этой страсти и осознает, что совершил, то может кончить жизнь самоубийством (как Иуда ).
Приходилось ли Вам предотвращать такие суицидальные мысли заключённых?
Еще в России я изучал пастырскую психиатрию, в приходском служении я так же сталкиваюсь с душевнобольными. Когда я проходил стаж, то нас предупреждали, чтобы мы наблюдали за моральным состоянием заключенных. В случае обнаружения неадекватного поведения, и особенно депрессивного, часто имеющего суицидальные последствия, мы, омонье, обязательно должны своевременно сообщить в дирекцию и в медицинский кабинет. У меня уже было два таких случая, когда мне пришлось ставить в известность дирекцию о намерении суицида со стороны заключенных, первый — классический, на фоне длительной депрессии, второй — по причине болезни у одного заключенного грузина. Он не знал, как объяснить острую боль в ухе (отит), простые обезболивающее не помогали, и он впал в отчаяние и помышлял о самоубийстве. Но охрана тоже сталкивается с определенными трудностями, бывают случаи симуляции, а как понять, когда заключенный не говорит по-французски. Хорошо, что я пришел к этому грузину в этот день и сразу отвел его в медицинский кабинет, вскоре его отвезли в больницу и оказали помощь.
Конечно, некоторые из них вызывают жалость, так как то состояние, в котором они находятся доказывает, что они уже получили наказание, как говорится, «по заслугам». Был у меня один гангстер, который ограбил семь банков, ранил полицейского и, кажется, на нём висит еще одно заказное, но не доказанное убийство. После всех этих преступлений и многих лет скитаний из одной тюрьмы в другую (в разных странах), он страдает психическим расстройством, к тому же путает все языки, не знает, что такое компьютер или мобильный телефон. Он сидит уже 23 года и ему ещё осталось несколько лет, только его сестра поддерживает с ним отношения. Но когда он выйдет из тюрьмы, его, наверное, примут только в инвалидный дом, если кто-то из его родственников не сжалится над ним и не возьмёт к себе. С одной стороны, он совершил много грехов, но задача православного священника не в исполнении роли правосудия и даже не Божественного правосудия. Наша задача в этом случае — сделать все возможное, чтобы человек пришёл к Богу и остаток своей жизни провел в молитве и покаянии, если такое в нем проснётся.
Благодарят ли вас заключённые когда выходят из тюрьмы?
Многие говорят, что выйдут и отблагодарят. Но чаще всего пропадают... Правда есть несколько заключённых, которые помнят меня. Был один такой. За два года, которые он провёл в тюрьме, на родине скончался его отец, развалился его бизнес. Тогда, он метался и не знал, что делать. Я много беседовал с ним, он исправно посещал службы, я принёс ему много духовной литературы, и он все прочёл от корки до корки. Этот срок в заключении перевернул всю его жизнь. По крайней мере, он обещал мне её пересмотреть. А до этого, он только и знал, что есть праздники : Рождество да Пасха ( как и многие православные), во время которых он пил водку и ел куличи.
Вы рассказали о трудностях заключённых. А какие трудности составляет лично для вас эта работа?
Вот уже несколько лет я — один на восемь тюрем, в некоторых городах нет православного храма, а в других нет священников на месте, или они пожилые и не могут ездить по тюрьмам. Территориально многие тюрьмы находятся далеко от меня, примерно в 200, -х а то и 300-х километрах. И это только в одну сторону! Поэтому в некоторых тюрьмах получается бывать только раз в месяц. Другая сложность, это контакт с заключёнными, надо стараться его не терять, так как существует трафик заключенных, одних переводят, у других заканчиваются сроки. Есть и административные сложности. Я не могу просто приезжать по своему желанию, должна быть просьба от самих заключенных, а значит надо сперва приехать и выверить эти просьбы, затем заполнить лист и подать его в дирекцию, и приехать второй раз уже на службу или для визита в камеры. А это очень трудно и дорого для меня. Обычно я ищу контактное лицо среди сотрудников или среди католического духовенства и переписываюсь заключенными. Есть сложность с проведением богослужений, литургию полным чином я еще не служил (нет певчих). В маленьких тюрьмах нет специальных культовых помещений, только возможность навещать заключенных в камерах. В других тюрьмах место служения — обычно одно для всех конфессий (по очереди), не так как в российских тюрьмах и колониях, где есть отдельные православные часовни, украшенные и благоустроенные. Поэтому нам здесь не только помощники нужны, но и необходимо привозить с собой предметы культа. Я служу небольшую службу (обедницу) и причащаю заключенных запасными дарами, которые мы обычно храним для больных.
Вы один на восемь тюрем, есть ли надежда,что в будущем у вас будут помощники?
Вся беда в том, что наш отдел молодой, и у нас нет помощников мирян, как например, у католиков и протестантов и нет хорошего финансирования. В этом году я подготовил три досье на помощников омонье из числа мирян, но административно процесс рассмотрения длится очень долго, поэтому в ближайшие два года мне по прежнему придется работать одному в наших регионах. Контакт с дирекциями тюрем у меня всегда хороший, они помогают мне, но учитывая что директора тюрем по закону работают на одном посту не более 4-5 лет, каждый раз при смене руководства я вынужден объяснять им заново все наши трудности.
Некоторые люди относятся брезгливо к заключенным и задаются вопросом : почему им надо помогать?
Начнём с того что надо разделить этот вопрос на две части: материальную и духовную. Что касается материальной, во-первых во Франции нет колоний и лагерей. Хочу сказать, что содержание во французских тюрьмах резко отличается от русских в выгодную сторону, проблем с тяжелыми заболеваниями, как например, туберкулез, здесь нет. В старых тюрьмах, камеры рассчитаны на 3-5 человек, в более современных — обычно на 2-х (сейчас все больше именно таких). В камерах есть туалет и телевизор. Те, у кого большие сроки, сидят по одному, для них существует облегченный режим содержания, где днем двери камер не закрываются, разрешается иметь видео приставку и даже компьютер (без выхода в интернет), некоторые имеют холодильники и плитки, чтобы самим готовить. Есть право соблюдать религиозные предписания в пище, например мусульманам и евреям не дают в рацион свинины, наши православные тоже имеют право держать пост, некоторые так и делают перед Пасхой или перед причастием. У них есть тюремные счета, благодаря которым, они могут себе что-то покупать в тюремном магазине. В тюрьме есть возможность учиться, иностранцам — изучать французский, так же оканчивать школу или обучаться различным профессиям, могут заниматься спортом, проводятся культурные мероприятия. Правда есть один большой минус: мало работы. Постоянное сидение в камере, только с выходом на прогулку , сильно на них сказывается. Хотя есть часть наших заключённых, из числа «блатных», которые сами не хотят работать. Но остальным нужны эти часы работы, так как им могут за них снять несколько месяцев из срока. Жаль только одно, в православных церквях Франции, по сравнению с православными странами, почти нет никакой социальной поддержки и реабилитационной работы с заключенными, которые вышли из тюрьмы и остаются в стране. Так что они не редко попадают снова в тюрьму.
А что касается моральной стороны?
Если есть презрение к заключённым, то надо обратиться к Евангелию, где рассказывается притча о страшном суде : «Когда же придет Сын Человеческий во славе Своей и все святые Ангелы с Ним, тогда сядет на престоле славы Своей, и соберутся пред Ним все народы; и отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов; и поставит овец по правую Свою сторону, а козлов — по левую. (…) Тогда скажет и тем, которые по левую сторону: идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный дьяволу и ангелам его: ибо алкал Я, и вы не дали Мне есть; жаждал, и вы не напоили Меня; был странником, и не приняли Меня; был наг, и не одели Меня; болен и в темнице, и не посетили Меня». Я никогда не слышал возражения по поводу пожертвований на заключённых которые я собираю, так как мне часто приходится привозить им религиозную литературу, иконы, кресты, художественные книги, видеодиски, угощения и т. п. Если кто-то из ваших читателей в свою очередь хочет оказать помощь заключённым , им надо обратиться к омонье в их регионе.
Что вам приносит эта служебная миссия?
Грубо выражаясь, больше психологического и физического напряжения. Иной раз, когда я собираюсь ехать в очередную тюрьму, я себя спрашиваю: «Зачем? Ты и так мотаешься по четырём приходам». Но когда, я выхожу от заключённых, я понимаю, что моя помощь нужна этим людям. А если у кого-то остались еще какие то сомнения (почему?), расскажу одну поучительную историю, которую со слезами покаяния поведал мне один заключенный белорус.
Он даже не живет во Франции, приехал по делам малого бизнеса и попал в тюрьму, причем надолго. Он решил подзаработать и согласился провести большую сумму денег без декларации . «Ну подумаешь, если поймают, то в лучшем случае — штраф» — так он думал.
Запомните, французская полиция не дремлет ! Его поймали, но штрафом он не отделался, а сел в тюрьму, так как деньги, которые он так легко согласился перевозить, оказались причастны к нарко-трафику. Так что, дорогие читатели, никогда не соглашайтесь даже на мелкие, на ваш взгляд, правонарушения и живите честно! А прежде чем осуждать заключенных и отказывать им в помощи, вспомните простую русскую пословицу: От сумы и от тюрьмы не зарекайся!«Initialement, en France, il y avait seulement quelques aumôniers orthodoxes. Mais en 2011, le besoin d'élargir ce ministère est apparu, et le clergé a répondu à l'appel de l’Église. L’évêque Marc, le vicaire de l’Église Roumaine a été nommé responsable de tous les aumôniers. Aujourd’hui, l’Aumônerie Nationale Orthodoxe des prisons se compose d'environ 50 personnes. Beaucoup de prêtres servent dans les prisons parisiennes, mais en province ils ne sont pas assez nombreux, c’est pourquoi, je suis aumônier pour 8 prisons dans deux régions: Aquitaine et Midi-Pyrénées», commence père Georges en soupirant.
Comment vous est venue cette idée?
Déjà en Russie, je visitais les prisonniers. Là-bas, contrairement à la France, il n’y a aucun problème avec ce genre de visites. Arrivé en France, je pensais que vu que le nombre de détenus dépend de la migration: nous, les orthodoxes, ne sommes pas aussi nombreux dans la France catholique — donc le nombre de nos prisonniers religieux doit être restreint. Il s'est avéré que je me trompais. En 2009, j’ai commencé à me renseigner comment est–il possible de leur rendre visite et pris la bénédiction à notre Archevêque. Mais le côté administratif a été un grand obstacle ! Et c’est seulement en 2011, avec la formation d'un département spécial – Aumônerie, que mon dossier fut validé.
En quoi consiste exactement votre mission?
En premier lieu — exercer le droit des détenus pour la liberté religieuse. Nous vivons dans un pays civilisé et ce droit doit être strictement appliqué. Ils nécessitent la compréhension. Chacun d’entre eux a des besoins différents. Certains, être amené à la foi, d'autres attendent un soutien non seulement spirituel mais aussi moral, car nos prisonniers ont beaucoup plus de difficultés que les autres. Tout d'abord, la plupart des prisonniers orthodoxes ne connaissent pas la langue française, ils sont donc en manque de communication. Ils sont issus de différents pays: la Roumanie, la Géorgie, la Russie, l'Ukraine, la Serbie, la Grèce, la Moldavie et les pays baltes. Le principal problème est qu'ils ne connaissent aucune loi. Même le fait qu'ils ont le droit à la visite d’un prêtre, ils ne l’apprennent que quand ils voient venir les prêtres, les pasteurs, les imams ou les rabbins chez les autres détenus…
En quelles langues communiquez-vous avec eux?
Je leur parle en français et russe, mais je comprends l’ukrainien, le serbe et le bulgare. Je pense que c’est mon avantage par rapport aux aumôniers français. En outre, la plupart des personnes âgées issues des pays de l’ex-républiques soviétiques comprennent le russe. Parfois, les détenus non orthodoxes mais parlant le russe demandent à me voir, je ne peux pas refuser.
Y a-t-il une formation spéciale pour devenir aumônier?
Au début du travail, j'ai passé 2 stages de formation dans les dirrections pénitentiaires de Bordeaux et Toulouse. On nous a expliqué comment fonctionne le système pénal en France, comment sont organisées les prisons, quels sont nos droits et les règles à suivre. Les médecins et les psychologues sont également intervenus lors de cette formation. Nous avons aussi eu des réunions d’aumôniers de toutes les croyances. Après les 2 premières années de travail, l'évêque Marc a organisé la réunion de tous les aumôniers orthodoxes. Il s’est avéré que tous les prêtres ne comprennent pas bien le but de notre ministère. Je me souviens d’un prêtre qui a émis un doute concernant la communion des prisonniers. Selon lui, ils sont des pécheurs graves qui ne se sont pas assez repenti. L'évêque Marc a immédiatement réagi. Il a dit que nous travaillons dans des conditions spéciales et avec contingent spécial, ainsi nous devons être miséricordieux. Je tiens également à noter que la version classique de la confession devant la croix et l’Évangile est rare en prison. Mais je peux témoigner que dans mes conversations avec les prisonniers (pas dès la première fois), j’entends des mots de regret concernant les crimes commis et les vies brisées.
Est–il difficile de travailler avec eux?
La moitié d'entre eux ne connaissent rien de la foi, d’autres ont déjà vu et entendu quelque chose, ils comprennent un peu les rites, et il y a ceux qui sont très croyants et connaissent très bien toutes les traditions. Ironiquement, c’est parmi les lourds prisonniers (qui ont des longues peines 10-20 ans: les meurtriers, des gangsters, des terroristes) qu’il y a toujours des fidèles croyants attendant avec impatience un prêtre. Peut-être, qu’ils ont réalisé ce besoin en détention.
Vous devez avoir peur de rentrer chez ces détenus…
Père George répond d'abord par un rire sonore.
Dans chaque prison, on me donne toujours une télécommande avec un bouton d'alarme, mais je n'ai jamais rencontré l’agressivité de la part des prisonniers. S’ils ne veulent pas me voir, ils ne le demanderont pas et ne viendront pas à l’office. Tous ceux qui viennent me voir sont déjà disposés envers moi.
Par quoi commencez-vous le travail avec les prisonniers?
Tout d'abord, il est nécessaire d'établir un contact. Cela ne veut pas dire, venir avec une Bible et une croix, et prêcher l’écriture Sainte. Je pense qu'il est difficile d’écouter ces sermons, au mieux, c’est une occasion de quitter la cellule.
D’abord, je fais connaissance avec eux. Cela ne consiste pas à seulement demander leur nom. Bien sûr, il ne convient pas de demander: pourquoi êtes-vous ici? Ils ont tous été condamné par l’avocat, comme le dit le célèbre film « Les Évadés ». Lors de la première rencontre, ils n’ont pas de demandes religieuses. C’ est juste un flot de paroles sur leur sort amer, comment ils sont arrivés ici et comment ils trouvent cela difficile. Par ailleurs, ces plaintes sont plus pertinentes à propos du procès. Et dans leurs mots, il y a une part de vérité. Ils ne connaissent ni la langue, ni leurs droits, c’est pourquoi ils restent souvent longtemps en prison et leurs dossiers sont étudiés pendant des mois, voire même des années. Ce qui est triste — ils n’ont pas de soutien familial. Ils sont seuls et dans un vide complet, parlant avec les infinitifs, ne sachant pas comment lire un papier d'un avocat ou du tribunal qu'on leurs apporte. Et là, où les prisonniers français appuient sur leurs droits et demandent compensation si lors du procès, il est devenu clair qu'ils ne sont pas coupables, nos prisonniers ne peuvent rien.
Comment les aidez-vous?
Pour moi, le travail pastoral ne se résume pas à une simple explication de la Bible. Pour les détenus, je ne suis pas qu’un prêtre, je suis aussi psychologue, traducteur et même défenseur. Il m’arrive de traduire leurs plaintes au cours d'une visite chez le médecin de prison. À certains moments, je suis obligé de rentrer en contact avec leurs avocats (nommés par l’État), qui me demandent d’écrire des lettres de recommandation pour le tribunal. Avec d’autres représentants de la loi, le contact passe moins bien… Certains avocats ne sont pas très consciencieux, en recevant le salaire, ils ne font rien pour leurs clients. Il m’est donc déjà arrivé de me rendre dans le bureau de tels avocats et faire appel à leur conscience, en leur rappelant le serment qu'ils ont donné et les lois à suivre. Parfois, les détenus, eux-mêmes me demandent de les aider à écrire une pétition aux différents tribunaux.
Les prisonniers vous demandent-ils de transmettre les nouvelles dans leurs patries?
Selon la loi, je n’ai pas le droit de communiquer avec les proches des détenus non-accusés. D'ailleurs, je ne donne pas mon adresse personnelle, j’ai une boîte aux lettres spéciale à la poste pour correspondre avec les détenus. Les proches de ceux qui ont déjà été accusés et ont de longues condamnations, me trouvent souvent eux-même, ils m’écrivent des lettres ou des mails. J’ai un prisonnier Ukrainien, condamné pour un meurtre. Sa mère est une femme profondément religieuse, et son frère est officier dans une prison ukrainienne. La situation dans laquelle s’est retrouvé le membre de leur famille est une véritable tragédie pour tout le monde. Je soutiens cette famille moralement et prie pour eux. Comme je l'ai dit, le problème est que ces familles vivent dans d'autres pays, je leur explique l'envoi de l'argent et des colis, car ils ne savent pas comment le faire de l'étranger. Mais avec l'aide de l'administration des prisons, c'est réalisable. Par exemple, dans les prisons de France, vous pouvez recevoir des colis seulement à Noël. Or la plupart des orthodoxes le fêtent non pas le 25 décembre, mais le 7 janvier, selon le calendrier julien, alors que la réception de colis est autorisée que jusqu'au 4 janvier. C’est donc moi qui reçois ces paquets et les amène aux prisonniers en leur expliquant toutes les nuances de la direction de prison. La direction reste d’ailleurs très compréhensible à ce fonctionnement. En plus, pour Noël et Pâques, j’ai le droit d’apporter des agapes aux prisonniers. Ils sont toujours très contents.
L’aide psychologique rentre-t-elle dans vos responsabilités?
D'habitude, je choisis des textes d’Évangile et écris une homélie qui reflète la situation des détenus. Je me souviens qu’un jour, j’ai lu le passage qui parle de la libération par les anges de l’apôtre Pierre détenu en prison. Après cela, un des prisonniers est venu me voir en s’exclamant "Dis donc, même un apôtre a fait de la tôle! Tout comme nous! ». Pére Georges sourit. Certes, ils ne sont pas très cultivés ni bien élevés, mais il faut comprendre le contingent. Cinquante pour cent d'entre eux sont accusé de vol, le reste pour le trafic de drogue ou contrebande, puis suivent les crimes graves comme le meurtre, les braquages à main armée et le trafic d’armes (qui est presque égal au terrorisme en France). Je tiens à souligner que, parmi nos prisonniers, je n’ai jamais rencontré un seul condamné pour des agressions sexuelles. Bien sûr, en fonction de la faute qu’ils ont commise, le travail peut être plus ou moins tendu, ou parfois pas du tout couronné de succès.
Pourquoi?
Il ne faut pas idéaliser la situation! Même dans la vie courante, si vous mettez un cierge et parlez avec un prêtre en le demandant de prier, tout ne sera pas immédiatement parfait. En prison, les gens ont tous des destins différents. Et il y a parfois, des états émotionnels et spirituels d'où il est difficile de retirer la personne. J’ai eu un cas comme ça. Un homme a tué sa femme à cause de la jalousie et a ainsi laissé leurs 7 enfants orphelins. Mais durant tous les 2 ans que je l'ai travaillé avec lui, il ne vivait que de sa passion et du jour de l'assassinat. Toutes mes tentatives de l'amener à la repentance se sont heurtés à un mur. Puis, j’ai arrêté de parler de cet événement. J'ai réalisé que si à un moment donné, il réalise ce qu'il a fait et sortira de son enfermement psychologique, il n’aura plus qu’à se suicider comme Judas.
Vous est–il déjà arrivé de prévenir de tels pensées suicidaires?
En Russie, j’ai étudié la psychiatrie pastorale, dans mon ministère paroissial, je rencontre aussi des malades mentaux. Lors de la formation des aumôniers, on nous a demandé de surveiller le moral des prisonniers. En cas de comportement bizarre, en particulier dépressif, ayant souvent des conséquences suicidaires, nous sommes obligés d’informer la direction et le cabinet médical. Jusqu’ici, j’ai dû signaler de tels comportements alarmants deux fois. Le premier prisonnier était un cas classique — une dépression prolongée. Le second à cause de maladie.Ce prisonnier Géorgien ne savait pas comment expliquer une vive douleur dans l'oreille (otite moyenne aiguë). Les analgésiques simples ne l’aidaient pas… tombé dans le désespoir, il a pensé à mettre fin à ses jours. Heureusement, je suis venu le voir ce jour-là et après avoir compris sa peine, je l’ai immédiatement emmené au centre médical duquel il a été conduit à l'hôpital et soigné. Des cas comme ça, ne sont pas évidents pour les gardiens, car certains prisonniers simulent bien. D’autres, ne parlant pas français, restent juste inaperçus.
Bien sûr, certains des détenus font pitié, tout comme la situation dans laquelle ils se trouvent. Leur état prouve qu’ils ont reçu leur sort selon leur mérite. J’ai connu un gangster qui a braqué sept banques, blessé un policier et semble-t-il a commis un meurtre (non prouvé). Après tous ces crimes et de nombreuses années d'errance d'une prison à une autre (dans différents pays), il souffre d'un trouble mental. Il confond d'ailleurs toutes les langues, ne sait pas ce qu'est un ordinateur ou un téléphone portable. Il est en prison depuis 23 ans et il lui reste encore quelques années. Seule sa sœur garde contact avec lui. Mais que lui arrivera–t-il à sa sortie ? Il sera probablement placé dans une maison pour handicapés, si quelqu'un parmi ses proches n’aura pas pitié de lui et le prendre chez lui. D'une part, il a commis beaucoup de péchés, mais un prêtre orthodoxe ne doit pas jouer le rôle d’un justicier civil ni même d’un justicier divin. Dans ce cas, nous devons faire tout notre possible pour faire venir la personne vers Dieu afin qu’elle passe le reste de sa vie dans la prière et la pénitence, si elle se réveille un jour en lui.
Les prisonniers sortis de prison vous remercient–t–ils?
Beaucoup disent qu’ils viendront me remercier. Mais la plupart du temps, ils disparaissent… Cependant, il y a plusieurs prisonniers qui se souviennent de moi. Un détenu m’a particulièrement marqué. Son séjour en prison a véritablement bouleversé sa vie. Durant les deux années qu'il a passées enfermé, son père est décédé. Dès qu’il l’a appris, il était effondré. Il ne savait pas quoi faire. Je suis venu lui parler, il a commencé à venir régulièrement aux services. Puis, je lui ai apporté beaucoup de littérature spirituelle qu’il a « dévorée ». A la sortie de prison, il a changé. Du moins, il m'a promis de revoir sa vie. Et avant cela, il savait seulement qu'il y avait deux fêtes religieuses — Pâques et Noël (comme beaucoup d’orthodoxes), au cours desquels il buvait de la vodka et mangeait des gâteaux.
Vous avez parlé des difficultés des prisonniers. Et quelles difficultés rencontrez–vous ?
Voilà plusieurs années que je suis seul aumônier pour 8 prisons. Dans certaines villes, il n’y a pas d’églises orthodoxes, dans d'autres pas de prêtres sur place, ou ils sont trop âgés pour s’engager à devenir aumôniers. Géographiquement, de nombreuses prisons sont loin de moi, environ 200-300 km. Et cela, juste dans un sens! Par conséquent, je ne visite certaines prisons qu'une fois par mois. Une autre complication, c'est le contact avec les prisonniers. Il est important de ne pas le perdre car le trafic est dense, certains sont transférés, d'autres sont libérés. Il y a aussi des difficultés administratives. Je ne peux pas venir quand je veux, il faut que les prisonniers le demandent. Puis, je dois venir vérifier les demandes, remplir une fiche spéciale et la soumettre à la direction. Seulement après, j’ai le droit de rendre des visites et célébrer la messe. Ce processus est difficile et coûteux pour moi. D'habitude, je contacte les employés des prisons ou le clergé catholique, sinon j'écris directement aux détenus. Il y a aussi une complexité de culte. Je ne peux pas célébrer une liturgie complète (je n'ai pas de chorale). Dans les petites prisons, il n’y a pas de lieux de culte spécial, je suis donc seulement en mesure de visiter les prisonniers dans leurs cellules. Dans d’autres prisons, les locaux de cultes sont les mêmes pour toutes les religions (qui y célèbrent chacune à tour de rôle). Tout n’est pas comme dans les prisons et colonies russes, où il y a des chapelles orthodoxes décorées et aménagées. Par conséquent, nous avons non seulement besoin de bénévoles, mais aussi d’apporter avec nous tous les objets de culte. Je sers un petit service (psaumes représentatifs, antiphones) et les prisonniers communient avec les Saints – Dons présanctifiés, que nous réservons habituellement aux malades.
Vous êtes tout seul pour huit prisons. Aurez–vous dans l'avenir des assistants?
Notre Aumônerie est jeune, et nous n'avons pas d’assistants laïcs comme les catholiques et les protestants, et pas de financement. Cette année, j’ai préparé des dossiers pour 3 auxiliaires aumôniers laïcs, mais le processus administratif prend du temps. Je pense donc que les deux prochaines années, je serais encore seul à travailler dans les deux régions. J’entretiens de bonnes relations avec l’administration des prisons, ils m’aident beaucoup, mais étant donné que les directeurs, en vertu de la loi, changent de prisons tous les 4-5 ans, chaque fois qu'il y a un changement je dois leur expliquer à nouveau toutes mes difficultés.
Certains regardent les prisonniers avec dégoût et se demandent même pourquoi faut–il les aider…
Commençons par le fait que cette question devrait être divisée en deux parties: matérielle et spirituelle. En ce qui concerne le côté matériel. Premièrement, en France, il n’y a pas de colonies ou de camps. Je veux dire que l’entretient des prisons françaises est différent de celui de la Russie. Les conditions sont meilleures. Il n’y a pas de problème avec les maladies graves, telles que la tuberculose. Dans l'ancienne prison, les cellules sont conçues pour 3-5 personnes, dans les plus modernes, ils sont en général 2 (c’est de plus en plus courant). Les cellules sont équipées de toilette et de télévision. Ceux qui ont de longs délais vivent seuls et ont un régime de détention allégé : la journée, les portes des cellules sont ouvertes et les détenus sont autorisés à avoir une console vidéo et même un ordinateur (sans accès à l’internet), certains ont des réfrigérateurs et des plaques de cuisson électriques. Ils ont le droit d'observer les besoins alimentaires religieux, par exemple, on ne sert pas de porc aux musulmans et aux juifs. Nos prisonniers peuvent faire le carême, certains le font pour Pâques et avant la communion. Les prisonniers ont des comptes « bancaires » grâce auxquels, ils peuvent acheter quelque chose dans le magasin de la prison. Ils ont également la possibilité d’étudier. Pour les étrangers, c’est l'occasion d'apprendre le français, pour d’autres, finir leurs études scolaires ou apprendre une profession. Ils ont des activités sportives et même des événements culturels. Cependant, il y a un gros désavantage: peu de travail. Assis toute la journée dans leur cellule avec le seul droit aux promenades, ils sont fortement affectés. Bien que certains de nos prisonniers, membres de la mafia, n'ont aucune envie de travailler. Mais d'autres ont besoin de ces heures de travail, car on peut raccourcir leur détention de quelques mois. Par contre, je trouve dommage, que dans les églises orthodoxes en France, par rapport aux autres pays orthodoxes, il n’y a pas de soutien social ou de travail de réadaptation pour les prisonniers qui viennent de sortir de prison et restent dans le pays. Ils retombent parfois dans le péché et retournent derrière les barreaux.
Et en ce qui concerne le côté moral?
Si quelqu’un ressent le mépris pour les prisonniers, il convient de se souvenir de la parabole de l'Évangile, qui parle du Jugement dernier : « Lorsque le Fils de l'homme viendra dans sa gloire, avec tous les anges, il s'assiéra sur le trône de sa gloire. Toutes les nations seront assemblées devant lui. Il séparera les uns d'avec les autres, comme le berger sépare les brebis d'avec les boucs; et il mettra les brebis à sa droite, et les boucs à sa gauche. (…) Ensuite il dira à ceux qui seront à sa gauche: Retirez-vous de moi, maudits; allez dans le feu éternel qui a été préparé pour le diable et pour ses anges. Car j'ai eu faim, et vous ne m'avez pas donné à manger; j'ai eu soif, et vous ne m'avez pas donné à boire; j'étais étranger, et vous ne m'avez pas recueilli; j'étais nu, et vous ne m'avez pas vêtu; j'étais malade et en prison, et vous ne m'avez pas visité. ». Je n’ai jamais entendu d’objections aux dons pour les prisonniers de la part de mes fidèles. Je rassemble des livres religieux, des icônes, des croix, des romans, des DVD, des friandises et ainsi de suite. Si un de vos lecteurs, à son tour, veut apporter un soutien aux prisonniers, il doit prendre contact avec l’aumônier de sa région.
Que vous apporte ce ministère d’aumônier?
Grosso modo, un épuisement psychologique et physique. Parfois, quand je vais dans une des prisons, je me demande: «Pourquoi? Tu fais déjà de longs trajets avec tes quatre paroisses ». Mais quand je sors de ma visite, je comprends que mon aide est nécessaire pour ces personnes. Et si quelqu'un a encore des doutes (Pourquoi? Comment ?). Je vous raconterais une histoire édifiante du repenti en larmes d’un Biélorusse. Il n’habite même pas en France. Venu pour ses affaires de business, il s’est retrouvé en prison, et pour une longue période. Tout ça, juste parce qu’il a voulu gagner un peu d’argent et a transporté avec lui une grande somme sans déclaration. «Si on m’attrape, pas grave, au pire, j’aurais une amande» — pensait-il. Rappelez-vous, la police française ne dort pas! Il a été arrêté, mais il ne s’en est pas tiré avec une amende… il est allé en prison, parce que l'argent qu'il a accepté si facilement de transporter était impliqué dans un trafic de drogue. Alors, chers lecteurs, ne soyez jamais d’accord des petites infractions, et vivez honnêtement! Avant de condamner les détenus et leur refuser une aide, rappelez-vous un simple proverbe russe: Ne jurez pas sur la pauvreté ou la prison!
2 commentaires
Laisser un commentaire
Lire aussi
Russie Ici
В Париже прошел Девятый Салон русской книги «Русская литература»
5 décembre 2023Russie Ici
Salon Russkaya Literatura à Paris
15 novembre 2023Russie Ici
Le salon du livre RUSSKAYA LITERATURA
17 octobre 2023Russie Ici
«Quand les Russes voyagent »
21 février 2022Russie Ici
La 7ème édition du salon Russkaya Literatura
6 novembre 2021Russie Ici
Joyeux anniversaire Monsieur Bernard Gauducheau !
26 juin 2021
Превосходный репортаж! Браво Анна!
Многие и благая тебе лета, дорогой отец Георгий!
Спасибо Виктор!