Наследники
Когда меня попросили на «Днях наследия» посидеть в крохотной русской церкви в маленьком французском городке Шампань-сюр-Сен и посчитать на пальцах редких посетителей, у которых другого дела в субботу не найдётся, как притащиться, поглазеть на криво развешанные по стенам безвестного музейчика иконы и позадавать из вежливости вялые вопросы, я сразу решила: лучше за скептика сойти, коли не на кого пенять.
Поэтому, прихватив с собой компактный термос с горячим кофе, я заранее «предвкусила», как на безопасном расстоянии от домашней суеты смогу дремливо полистать замеченные в тамошнем книжном шкафу старые издания давно и незаслуженно всеми забытых русских писателей: Никитина, Гаршина, Гарина-Михайловского.
Городок этот я расписала в мае месяце по случаю «возрождения» не совсем обычного местного музея: крохотной русской церкви, построенной в 1938 году «белыми офицерами» (см. репортаж «Русского очевидца» от 29 мая 2012 «Всё сначала»).
Они появились в дверях самыми первыми. Общее между ними — дед. «Тихон Краморовъ» по рождению в когда-то отбитой у черкесов кубанской станице, «Tikhon Kramoroff» по поселению в «Русской колонии» французской стороны. Один из тех, кто эту церковь строил в 1937-38. Ей тогда было 7 лет, и она помнит, как волновалась мама: отец её, Василий Краморов, был одним из тех, кто устанавливал голубой купол. Все внизу и глаза на них поднять боялись, а дед стоял спокойный и всех увещевал: «Не даст Бог!»
Сами они жили тогда совсем недалеко, в той же Шампани. Помнят, как приходили на службу: у неё мама француженка, дочь окрестила по католическому обряду, но в православную церковь водила регулярно и сама приходила. «Кузен» её тоже помнит, как водили его, и как было красиво вокруг: всё в цветущих розовых кустах и лакированных газонах, все пели и немного плакали... А ещё они оба хорошо помнят «исход» в сороковом: как молчаливая пасмурная толпа с тюками и баулами на опущенных плечах текла по незнакомой дороге в полное неведение. Отец толкал перед собой детскую коляску, до краёв нагруженную поспешным скарбом, в самой глубине которого покоились вывезенные из этой церкви иконы. Куда шли, толком не знали. Главное, помнили: двигаться на юг, к Луаре. Там не будет немцев. А когда дошли, оказалось, немцы уже там. Возвращались какими-то кружными путями, вконец оглоушенные. Отец сжимал голову в ладонях: «Отовсюду бежать: и с родины, и с чужбины, отовсюду...»
Меньше чем через полчаса после открытия в поток воспоминаний влилась ещё более мощная струя: посетители пошли сначала один за другим, затем гурьбой, затем валом, уже беспрерывно. Сначала я ещё успевала подсчитывать, отвечать на вопросы и одновременно запоминать услышанное. На тридцать втором входящем я схватилась за бумажку и стала потихоньку плюсовать.
Приходили с детьми и без детей. Совсем одни и с собаками (оставляли у входа). С тёщами (брали с собой). С фотоаппаратами. С друзьями. С путеводителями. С интересом. Приходили пешком и подъезжали на машинах неизвестно откуда. Спрашивали, переспрашивали, разглядывали стены и читали пояснения на плакатах.
Подходили и, смущаясь, признавались: а у меня, знаете, дед тоже был белый офицер, только не здесь, а в Булони, может, здесь кто-нибудь знал кого-нибудь, может, кого-то ещё можно найти.
— А у меня бабушка, знаете, была с Украины, это ведь почти одно и то же, нет? И сын у меня сейчас русский учит, а я сама так и не заговорила.
— А у моего мужа прадед был грузин, вот, посмотрите, это он слева, с усами.
— A у нас осталась Библия и какой-то орден, может, мы в следующий раз привезём?
— А мы, знаете, совсем французы, но нам тоже интересно.
— А мы были в России в семьдесят первом, знаете.
— А я до Сочи доезжал... А я в Петербурге поскользнулась... А хорошо бы музей открывать почаще, не только в «Дни наследия», раз в году. А где вот узнать... А как иконостас... А кто...
Пришла молодая женщина с мужем, совсем француженка, но «русских кровей», потому что и дед, и бабка, и даже кошка с мышкой когда-то живали в Ростове-на-Дону.
Пришёл немолодой мужчина с женой, чистокровный француз, принёс старинный серебряный портсигар с дарственной надписью на русском языке: дед его получил в подарок от одного из «русских этой самой колонии», а ещё у него сохранились старинные открытки с видами этой самой церкви после самой постройки и с самыми настоящими пожеланиями, опять же, на русском языке. Если музей будет жить, он бы принёс и подарил...
Они всё шли и шли. Улыбались и спрашивали. Думать особенно времени у меня не было, приходилось напрягать память и отвечать на вопросы. Но одна мысль всё-таки не ускользнула незамеченной: как тут ни крути, а вот это самое «наследие»-то у нас с ними общее. Если хорошенько разобраться...
В шесть ноль-ноль прикрыть «мероприятие» не хватило духу: они всё шли. К половине седьмого я доплюсовалась до 117 человек и подумала, что ответственная работница из мэрии никогда не поверит этой цифре, решив, что я ворон считала...
Но со мной всё это время находились два свидетеля-очевидца — те самые, первые. Ведь толком поговорить мы так и не успели. А порассказать у них есть что, и немало. Поэтому «координатами» мы душевно обменялись. Так сказать, по свежим следам...
13 commentaires
Laisser un commentaire
Lire aussi

Russie Ici
В Париже прошел Девятый Салон русской книги «Русская литература»
5 décembre 2023
Russie Ici
Salon Russkaya Literatura à Paris
15 novembre 2023
Russie Ici
Le salon du livre RUSSKAYA LITERATURA
17 octobre 2023
Russie Ici
«Quand les Russes voyagent »
21 février 2022
Russie Ici
La 7ème édition du salon Russkaya Literatura
6 novembre 2021
Russie Ici
Joyeux anniversaire Monsieur Bernard Gauducheau !
26 juin 2021
Очень душевный рассказ. Спасибо! Вы знаете, сколько смотрю, слушаю и читаю на эту тему, не могу отделаться от мысли, что Россию получается любить, только уехав из нее. Наверное, большое и правда видится на расстоянии, а ценить что-то начинаешь, только потеряв...
Да, очень здорово чувствуется такое лирически-ностальгическое настроение. И вообще здорово! Надо как можно больше о таких вещах рассказывать, чтобы жила надежда, что не всё еще у нас потеряно.
О чём бы ни писала Елена К. -С. , всё даётся её перу легко, а читателю снова и снова выпадают минуты настоящего удовольствия от встречи с добротной и полновесной русской речью. И сюжеты зарисовок, которые делает автор, всегда интересны и неожиданны, и люди, о которых она пишет — живые, а не книжно-вымученные. Словом, «Русский очевидец», по моему убеждению, нашёл для себя очень талантливого сотрудника, а для своих читателей — прекрасного собеседника.
От всей души желаю и журналу, и Елене многолетнего и плодотворного сотрудничества. А нам, читателям, новых встреч с яркими и достойными образцами родной словесности.
Удивительное чувство, что я тоже была рядом и все это чувствовала. Спасибо за пережитое счастье общения с людьми такими далекими по расстоянию , но такими близкими по душе.
Очень симпатично написано.
Лена пишет так легко, всегда из вялого события сделает конфетку! Написано очень интересно, хтоя я не очень поняла, что именно интересного было в самом музее. Но самое интересно — ето всегда люди! Хорошо, что их было 117! А в 1937-38 году Краморовым сильно повезло, что их волнения были по поводу того, не свалится ли Тихон с купола.
Такое вот почти «рядовое» дежурство в маленькой церквушке... А сколько может получиться из этого радости ! От новых знакомств, встреч и предоставленного общения.
Очень тепло и душевно написано! Захотелось побывать в этом маленьком храме...
Действиетльно такое чувство, что я все это увидела, а не просто об этом прочитала
Спасибо редакции за сюжет и автору за сердечный рассказ.
Огромное спасибо редакции и автору за замечательный очерк! Я живу в России, но еще давно прочитывала письма брата моего деда, эмигрировавшего во Францию после революции к моему деду, оставшемуся здесь. Читать без слез это невозможно. Жаль,что дядя Шура не дожил до нашей современности, когда одним кликом можно окунуться в другую страну, в другую эпоху с помощью автора этой замечательной статьи и вообще вашей редакции. Так что мое спасибо вам не только от моего имени, но и от имени Александра Калинина, ныне покоящегося где-то в Сент-Женевьев-де-Буа.
Дорогая Елена! Как близки наши ощущения! В Вашем описании неожиданной радости от нежданных встреч столько глубины и поэзии.
В строительстве этого храма принимали участие мои родные дедушка и бабушка Носенко Павел Яковлевич и Анна Николаевна. Я живу в России и бережно храню память о всем том, что они мне рассказали. Слава Богу за все!