Венеция 17 века с весьма условным и откровенно мрачным тёмным декором, отдалённо напоминающим конструктор (особенно переставляемые из края в край сцены мосты и ненатуральные игрушечные пирамидальные тополя, «прилепленные» к полу). Красно-чёрные костюмы и белые маски, благодаря которым люди походят больше на чудных зверей. Контрастом ложащиеся синий «мазок» Джоконды и белый — Лауры.

И чужеродно-неожиданный контраст «танца часов», инъекции цвета и света. Почти четыре часа музыки, но лёгких, «итальянских». Запутанный сюжет, два антракта, полный зал, разношёрстная публика, овация в 23.15. Примерно так выглядит опера «Джоконда», впервые дебютирующая в репертуаре Парижской оперы, на которую пришел «Русский очевидец».

La critique du spectacle par Maria Krasnikova est en cours de traduction.

Имя композитора Амилькаре Понкьелли не находится в десятке самых популярных композиторов мира, однако всякий любитель классического пения слышал отрывок «Suicido», в котором блистала Мария Калласс. Странная судьба произведения, которому принадлежит «Suicido» «Джоконды»: получившая немедленное признание (редкость!) и мировую славу, обладающая поистине красивейшей музыкой, она редко ставится сегодня; «Джоконда» на сцене оперы Бастилии — крупное и неожиданное событие. От имени Понкьелли и названия оперы тянет стариной и Леонардо Да Винчи, но на самом деле композитор не так уж «древен» (19 век, современник Верди), а опера не имеет никакого отношения к живописи Ренессанса. Название — прозвище героини (той самой, что поёт сцену о самоубийстве или «Suicido»); Gioconda в переводе с итальянского означает «весёлая женщина». Чудовищная насмешка — героиня теряет мать, возлюбленного, кончает жизнь самоубийством. В основе сюжета традиционный любовный треугольник, стремящийся быть пятиугольником. Стандартный набор персонажей-характеров, но не совсем стандартное их развитие.

Мир тесен, либретто для «Джоконды», написанной по роману Виктора Гюго «Анджело, тиран Падуанский» создано Арриго Бойто, в дальнейшем знаменитым либреттистом Дж. Верди (по совместительству композитором, автором «Мефистофеля», в котором своё время блистал Ф.Шаляпин). Амилькаро Понкьелли же (1834 — 1886), итальянец, представитель реалистического стиля в опере (предшественник так называемого «веризма»), автор семи опер и двух балетов, знаменит, как учитель Масканьи и Дж. Пуччини.

Несмотря на свою популярность в музыкальных кругах и красоту, опера не часто ставится, возможно, из-за сложности вокальных партий, требующих как минимум четырёх первоклассных исполнителей; а возможно, и из-за сложности воплощения, некоторой громоздкости. В ней много относительного и схематичного. Неважно, почему знатный Энцо Гримальдо (хоть и изгнанник) помолвлен с певицей Джокондой, это просто факт; он узнаёт (по голосу (!)) среди масок свою бывшую возлюбленную, Лауру Адорно, в настоящем, жену одного из трёх членов Верховного совета инквизиции, герцога Альвизе Бадоэрл. Он совершает множество абсурдных действий, но «добрый ангел», Джоконда, несмотря на ревность и отчаяние, спасает и, в итоге, помогает бежать бывшему жениху вместе с Лаурой (которую тоже два раза спасает от смерти). Сюжет нелегко пересказать. Много действия (как в сериале) провоцирует условность деталей; к этому добавляется театральный эффект карнавала и неиндивидуализированные характеры персонажей (дань уважения итальянской комедии «дель арте»). Каждый обладает своей чертой и своим амплуа: Джоконда (вместо «весёлой», скорее плачущая) — страдающая и всепрощающая покинутая возлюбленная, её слепая мать Чека — жертва, на которую щедро сыпятся абсолютно все возможные несчастья, Барнаба — абсолютный злодей, Энцо — глуповатый, но красивый и абсолютный герой. К каждому персонажу применимо слово «абсолютно».

В постановке Бастилии декоративность вместо помехи становится отправной точкой. Луиджи Пицци, постановщик «неоклассического» направления, по его теории, театральный режиссёр должен знать все театральные профессии, от работы электрика до гримёра. В «Джоконде» помимо постановки он самолично занимается декором и костюмами. По его трактовке опера развивается «по-нарастающей». Первое действие абсолютно ненатурально, кажется, что и певцы не особенно верят в то, что они делают на сцене и, главное, зачем. Второе реалистичней, но ненатуральность сохраняется. Третье ещё реалистичней, а четвёртое захватывает силой эмоции. Возникающая призраком в третьем акте и в полной силе в четвёртом смерть разрушает декоративность и наигранность. Однако «театральность» отражается на вокальном начале. Певцы не верят действию, не вкладывают настоящих эмоций в музыку, слушать их вначале не особенно интересно. И это при том, что подборка исполнителей весьма сильна: это Виолета Урмана (Леонора в «Силе судьбы» прошлого сезона), Марчело Альварес, Клаудио Сгура, Лучьяна Д'Интино и Мария Хозе Монтьель (исключение, единственная, кого мало в чём можно упрекнуть); Орлин Анастассов (Досифей в зимней «Хованщине») очень и очень хорош в роли Альвизе, но эта роль слишком маленькая, чтобы рассматривать её наравне с остальными.

Однако, по мере развития, исполнители всё больше вживаются в свои роли, и к третьему и четвёртому действиям исполнение становится действительно хорошим.

«Джоконда» — сложный материал, она крупна, массивна, условна; Пьер Луиджи Пицци представил версию очень «неоклассическую» и одновременно авторскую. Его Венеция — не Венеция, карнавал — не карнавал. Нет красок и света праздничной Италии, а ведь Венецианский карнавал, это всё-таки праздник. Но наряду с неестественностью и «театральностью» присутствует настоящая жестокость и инквизиция, дух средневековья. Вряд ли найдётся зритель, которого постановка удовлетворит полностью, однако каждый найдёт в ней то, что затронет именно и лично его. Ну и музыка Понкьелли вряд ли оставит кого равнодушным.