В Музее современного искусства Парижа проходит выставка фотографий Анри Картье-Брессона, посвященная 100-летию со дня его рождения.

Плачущего японца, действительно, встретить непросто. Даже несмотря на то, что сегодня кошелек, сумочка или видеокамера японского туриста — главная добыча парижских карманников. И фотографию русского архитектора Мельникова, спроектировавшего не одно здание в Москве (взять, хотя бы, теперь всем известный благодаря культурологическим проектам отечественных меценатов автопарк), тоже нелегко найти, во всяком случае, во Франции.

Выставка эта, в принципе, не такая, как теперь принято делать модные фотопоказы.

Island of Siphnos, 1961

Дело в том, что ее провезли по Европе в 1975 году, потом Картье-Брессон, расчувствовавшись от того, что столичный музей современного искусства показал в течение двух сезонов подряд сразу две его экспозиции: одну фото- , вторую — живописную, подарил ту европейскую выставку целиком музею.

Музей вежливо поблагодарил и убрал все 73 фотографии в запасники. Там они пролежали до сегодняшнего дня, когда их, наконец, вынули, стряхнули с них пыль, отреставрировали и повесили так, как было 34 года назад. А в те далекие времена фото выставлялись без рамок и стекол, и дышать им можно было прямо в лицо. Сегодня это производит поразительный эффект. Более того, благодаря швейцарским спонсорам только для той выставки были сделаны фото больших размеров (70×90) и только в одном экземпляре. Больше нигде и ни у кого таких снимков Брессона нет. Они наклеены на обычный, теперь уже немолодой картон, слегка замусоленный по краям, и приклеены к стене. Фотограф не строчил из своей «Лейки», как из пулемета, делая сотню снимков подряд, и  никогда не ретушировал их. Если вдруг при проявке угол оказывался затемненным или края пленки пропечатывались на бумаге, он ничего не трогал и не исправлял, более того, стал специально оставлять черную рамку кадра. Теперь ощущение такое, будто вошел в документальное кино и передвигаешься в нем.

Брессон сам отбирал снимки, символизирующие сорок лет его карьеры, именно этой дате была посвящена выставка 75-го. На то время он посчитал их самыми стоящими и значительными. И вот в чем вся интрига: половины этих работ мы и видеть никогда не видели, судьба их сложилась так, что в последующие десятилетия они ушли в небытие, тогда как вторая половина снимков, наоборот, была широко растиражирована (это к вопросу что останется в веках).

Sienna, 1933

Он много путешествовал, обожал ловить мгновения и не признавал постановочных приемов. Его любимый трюк — запечатлеть игру светотени, превратить ландшафтный или архитектурный пейзаж в строгую геометрическую структуру. Лестницы, ведущие вверх и вниз, французские парки с точной планировкой, железные дороги — на его пути любой вид принимал чертежную форму. Желаемого эффекта светотени он добивался в знойных уголках южной Италии, где женщины носили вечный траур, что, по контрасту с ярким светом, давало нужный результат. Или в еще заснеженном деревянном Иркутске, куда он ездил в 1972 году.

По тогдашнему Советскому Союзу Брессон путешествовал дважды, и французы до сих пор гордятся, что он был первым западным фотографом, которому дали визу за железный занавес. Одна из фотографий, сделанных им в Ленинграде 1973 года, заставляет дышать реже, чтобы не выдать удивления. У Петропавловской крепости, прислонившись к ее стене и спиной к зрителю, ранней весной стоит почти голый мужчина. Вместо классических отечественных черных трусов некая набедренная повязка, которая, впрочем, почти не скрывает тело. Тут же прогуливаются советские граждане в плащах и кепках. Воистину надо быть Брессоном, чтобы заметить такое в социалистическом городе застойных времен.

Еще одна преинтереснейшая фотография: визит Шарля де Голля в провинциальный город Руэрг в 1961 году. Встречать его, подбоченившись, вышли местные бабушки. Кадр их запечатлел прямо на ступеньках дома. Фотограф успел подметить то, что его больше всего интересовало в людях: мимику, жест, выражение лица. Фотография превосходная и вряд ли повторимая. Да вот только одна незадача, развеяла она миф о французской женщине. Каких-нибудь полста лет назад 60-летние француженки как две капли воды были похожи на наших бабушек- в байковых халатах, фартуках и платках на голове, в толстых хлопчатобумажных чулках.

Делал Брессон и портреты друзей и знакомых. Труднее всего ему приходилось с актерами и публичными деятелями, они всегда были начеку и моментально принимали фотогеничную позу. А ему нужен был необычный миг, личность, застигнутая врасплох. «Как с вами трудно, — признавались ему потом, — вот другие сразу говорят  куда встать и в какую сторону смотреть, и никаких проблем, а с вами никогда не знаешь, когда вы щелкнете своим ящиком». Но в этом был смысл его работы. Он долго думал, прежде чем прийти к знаменитой паре Пьеру и Марии Кюри. Наконец верный ход был найден. Он решил снимать, когда входная дверь еще только открылась после его звонка. Таких Кюри мало кто видел — грустные, усталые, незащищенные. Забавен Анри Матисс. Своего известного голубя он рисовал не просто с натуры, а крепко зажав его в руке и держа буквально перед носом.

«Око века», как называли его современники, не дремало.

До 13 сентября

Музей современного искусства

11, avenue du Président Wilson

Paris 16

Елена Якунина