Шесть лет назад в Париже произошла серия чудовищных терактов. Такого побоища Франция еще не видела. Погибли 130 человек, более четырехсот получили ранения. Сколько свидетелей убийств и родственников расстрелянных страдали потом нервными заболеваниями – статистики на этот счет нет.

Париж сегодня. Люксембургский сад, август 2021 г. ©Борис Гессель

Концертный зал «Батаклан» и череда кафе, в которых люди сидели ноябрьским вечером 13 ноября 2015 года стали основными мишенями террористов.

После долгого следствия, растянувшегося на годы, в Париже 8 сентября открылся судебный процесс. Обвиняются двадцать человек, из которых четырнадцать задержаны. 1800 истцов посетят за время суда залы правосудия.

Ту «черную пятницу» хочется забыть как мучительный кошмар. Не получается. Французская пресса возвращается к своим публикациям, появившимся сразу после терактов.

В те дни одна из читательниц поделилась с «Русским очевидцем» своими размышлениями о Париже 2015 года и о том, как город менялся на ее глазах в течение более шестидесяти лет. Ну а мы можем лишь добавить, что за истекшее со времени интервью шестилетие лучше не стало.

Итак, рассказ о былом.

Ж.Т. — Меня зовут Жинетт Тригос, я парижанка, сейчас на пенсии. Я родилась в Нёйи-сюр-Сен перед самой войной, у меня есть сестра, она моложе меня на год. Нашим родителям принадлежало небольшое кафе недалеко от нашего дома на авеню Нёйи, где они проработали всю жизнь, пока не вышли на пенсию и не уехали жить в провинцию. Любопытно, что кафе существует до сих пор и даже пользуется популярностью, только его атмосфера сильно изменилась.

В пору моих родителей там, в основном, собирались соседи поговорить, пропустить стаканчик или приходили целыми семьями поужинать, отметить какое-то важное событие. А сейчас это бойкое местечко, где бывают случайные люди, оно находится недалеко от метро, нынешние хозяева не имеют отношения к нашей семье.

Вся моя жизнь неразрывно связана с Парижем, в старших классах мы с сестрой садились на метро и через 20 минут оказывались в очереди на знаменитую выставку импрессионистов в Оранжери или бродили по залам Лувра. Окончив школу, я продолжила учебу и отметила вступление во взрослую жизнь, переехав в свою первую комнату в 19-м округе, потом у меня было ещё несколько парижских адресов, а выйдя замуж, я поселилась в 11-м округе, где и живу до сих пор.

Р.О. – Вы живёте в 11 округе. Вы сразу узнали о произошедшем?

Ж.Т. — 13 ноября 2015 года я проснулась от воя полицейских машин и телефонного звонка, звонила соседка, оказалось, что вблизи нашего дома случилось ужасное, какие-то подонки расстреляли ни в чем неповинных людей, просто ужинавших в кафе «La bonne bière». Я не была постоянным клиентом этого кафе, но регулярно проходила мимо, по несколько раз каждый день, по дороге из дома и домой.
Наша жизнь давно перестала быть безопасной, особенно там, где живет моя сестра в северном пригороде, овдовев, она осталась одна, и её уже несколько раз грабили. Сестра обратилась в полицию, где ей объяснили, что этот район не самый удачный выбор для проживания одинокой женщины со светлыми волосами.

Но в самом страшном сне мне не могло присниться, что такое может произойти наяву в моем Париже, да ещё и в двух шагах от моего подъезда. Забыть об этом невозможно, или, по крайней мере, непросто, ведь теперь я каждый день хожу мимо стен, изрешечённых пулями.

К счастью, никто из моих близких и знакомых не пострадал в тот страшный вечер, но всё равно, произошедшее ранило меня в самое сердце.

Р.О. – Как Вы относитесь к мерам безопасности, введенным сейчас в Париже?

Ж.Т. — Я приветствую усиление мер безопасности в моём городе, но мне кажется, что не надо переходить грань разумного. Я не припомню ничего похожего на ограничения, введенные в эти дни в Париже по случаю проведения COP21.

Некоторые распоряжения префектуры Парижа вызывают у меня искреннее недоумение, например, введенный на две недели запрет на продажу в супермаркетах легко воспламеняющихся жидкостей.

Неужели чиновники на самом деле думают, что злоумышленник, желающий создать горючую смесь, пойдет покупать обычный ацетон или растворитель в ближайший магазин, да ещё расплатится за него пластиковой картой или чеком с домашним адресом, чтобы его было проще найти?!

Р.О. – На вашей памяти был ли город когда-то настолько парализован как в эти дни?

Ж.Т. – Конечно, сразу на ум приходит 1995 год, когда весь Париж ходил пешком в течение нескольких недель, из-за самой масштабной забастовки служащих государственного сектора, в том числе общественного транспорта и почты. Тогда ничего не работало: ни автобусы, ни метро, ни RER (электричка – прим. Р.О.). Чтобы хоть как-то облегчить жизнь горожан, мэрия запустила бесплатные речные трамвайчики по Сене, а чуть позже появились частные автобусы.

В Париже проводилось немало массовых международных мероприятий на самом высоком уровне, но мы жили в свободном городе и могли пойти, когда и куда угодно.

 

Горожанам никогда не советовали сидеть дома, чтобы не путаться у кого-то под ногами.

Вспоминаю 1989 год, многочисленные главы иностранных держав и их граждане – около миллиона человек, собравшиеся на центральных улицах города, посмотреть длившееся несколько часов грандиозное дефиле, посвященное двухсотлетию французской революции. Работу по подготовке праздника начали за несколько лет, это добавило интриги и привлекло внимание публики к этому событию. В параде принимали участие несколько тысяч артистов, устраивались живые инсталляции. Конечно, я уже не помню всех деталей, но зрелище было впечатляющее. Центральные улицы закрыли для транспорта, но лишь для того, чтобы позволить наибольшему количеству желающих посмотреть на это действо.

Ещё одно незабываемое событие - визит папы римского в Париж в августе 1997 года во всемирные дни молодежи, собравшее в городе сотни тысяч католиков со всего мира. Мы решили поехать на мессу, которую Иоанн Павел II проводил для всех желающих на Марсовом поле. Там был настоящий Вавилон. Рухнувший недавно железный занавес позволил приехать в Париж молодежи из бывших социалистических стран. Юноши и девушки из Венгрии, Польши, Чехии, Югославии с горящими от переполнявших их эмоций глазами, сколько их там было в этот день, не сосчитать. Все мы с нетерпением ждали момента, когда приедет папа. Папа-мобиль ехал медленно, позволяя всем желающим поприветствовать высокого гостя, я стояла у края дороги и смогла увидеть Иоанна Павла II воочию.

А ещё я частенько вспоминаю, как мы с мужем парковали нашу машину под Эйфелевой башней, когда приезжали на дружеский или семейный пикник на Марсово поле или водили кого-то из гостей на башню. Да, пространство под башней было отдано под обычную бесплатную парковку.

Сейчас мне всё труднее осознавать, что всё это было в нашей обычной парижской жизни, но я не теряю надежды, что город вернется к нормальной жизни, и солдаты исчезнут с его улиц.