Меню

Русский очевидецL'Observateur russeФранцузская газета на русском языке

Menu
samedi, 7 décembre 2024
samedi, 7 décembre 2024

«Bohèmes» — от табора до «бо-бо»

Кира САПГИР0:12, 3 octobre 2012CulturesImprimer


«Осторожно! В вагоне цыгане», — прозвучало в метро откуда-то с потолка. Странное совпадение! Ведь я как раз и направляюсь в Гран-Пале на вернисаж цыганской ретроспективы «Bohèmes».

Вот я поднимаюсь по лестнице Большого дворца под звуки «Хабанеры», следую по анфиладе в зал.


amable-lenoir-reverie

Шарль Ленуар "Грезы" ©Mille/Realis


Ничего не скажешь: готовя на протяжении четырех лет «Bohèmes», устроители потрудились на славу. Потрачена масса выдумки, вдохновения, даже юмора на сценарий. На экспозиции, причудливой и пестрой, как цыганская шаль, представлено более 200 полотен — от Леонардо до Коро, от Курбе до Ван Гога и от Пикассо до Ван Донгена.

Отчего название «Bohèmes» дано во множественном числе? Из-за двоякого смысла самого термина, объясняет главный куратор выставки Сильван Амик.

И действительно, с одной стороны, изначально «богемцами» (bohémiens) во Франции звали цыган, в Средние века пришедших в Европу из Богемии (где их тогда было особенно много). Это вольное таинственное цыганское племя кочует по страницам французских классиков: Бальзака, Бодлера, Готье, Гюго...

И тем же словцом Анри Мюрже в своих «Сценах из жизни Богемы» (1851 г.) чрезвычайно удачно назвал скворцовую стаю творцов, неприкаянных, нищих, отчаявшихся, неунывающих — художническую вольную братию, угнездившуюся на Монмартрском холме с XIX века. Прошли те времена, когда творческих людей в Европе пригревали вельможи и коронованные меценаты. В XIX веке художники временно оказались предоставленными сами себе. Зато, оставшись без богатых покровителей, они обрели независимость. Восстав против академической догмы, эти художники не ждали ни денег, ни почестей — просто ничем иным, кроме своего нового искусства, они заниматься бы уже не смогли.


de_la_tour_la_diseuse_de_bonne_aventure

Жорж де Латур «Гадалка» ©The Metropolitan Museum of Atr, Dist. RMN/Image of the MMA


Думается, что ставшая давно трюизмом мысль о том, что на Монмартре творили, пили, любили нищие гении, ведущие бой с судьбой за бессмертие, все это, конечно, отчасти искусственно. Однако именно этот укоренившийся образ вдохновил и вдохновляет писателей, художников, поэтов, позднее кинематографистов. Даже два великих композитора — Пуччини (1896) и Леонкавалло (1897) -создали почти одновременно две одноименные оперы на эту тему!

И оттого устроители нынешней тематической выставки в Гран — Пале решили копнуть как можно глубже — провести параллель между жизнью цыган как таковых и нравами художественной богемы, воплощенными в живописи, поэзии, музыке. А помимо этого, их задачей было показать взаимодействие национальной и мировой культур — космополитизма в высшем смысле слова.

Но здесь же налицо и попытка плыть на актуальной волне — завуалированного осуждения сегодняшних правительственных гонений на «ромов». Ведь социалисты клеймили за это «Сарко», а ныне, уже при Олланде, так все и продолжается стараниями министра внутренних дел Манюэля Вальса (лидера правого крыла соцпартии). Но вернемся к нашим цыганам.


***

Как известно, в тематической экспозиции немаловажную роль играет сценарий и декорум. И сегодня «двойную» тему в два приема, вернее, на двух уровнях.

Согласно сценарию, выставка двухъярусная. Первый «ярус» — «Цыгане в искусстве».

Все начинается рисунком Леонардо, где еле видны «Цыгане, напавшие на путника». А чуть далее шедевр барокко — «Гадалка» Жоржа де Латура: там цыганки разводят молодого лоха. Старуха гадает барчонку по руке, а ее сообщница тем временем тянет у него из кармана кошелек.

При этом цыганская тема увязана с... библейской. Что ж, ведь и Христос, и Дева Мария тоже скитались. И на картине «Святое семейство» Жоржа Лаллемана (конец XVI в.) у Девы Марии на голове нимб в виде цветной плоской цыганской шляпы-«лепешки»!


lallemant_sainte_famille

Жорж Лаллеман «Святое семейство» ©MBA, Rennes, Dist. RMN/Adelaide Beaudoin

 

***

Чем ближе «путь наверх», тем громче звучит «Хабанера». И на лестничной площадке, соединяющей (по мысли сценографов) «два мира», на полотнах царят «главные литературные цыганки» — Кармен и Эсмеральда.

Поднявшись на второй этаж, попадаем к людям богемы.

Здесь, в стилизованном под мансарду выставочном пространстве, на тщательно облупленных стенах — портреты: Эрик Сати, Франц Лист (он же «Венгерские рапсодии» писал!) Здесь же «Автопортрет» Делакруа, «Человек с трубкой» Курбе и жанровых сцен без числа! Кто-то за мольбертом, кто-то за бутылкой. А кто-то, отчаявшись, подносит к виску пистолет...

В изобилии артефакты: афиши, автографы, партитуры, фотографии.

Помимо главной темы, налицо «вариации». Истово скопировано «монмартрское кафе»: венские стулья, столики на чугунных ножках, над стойкой «Любители абсента» Дега... Далее пламенная ода в честь чугунной печурки, ее убогого тепла. И подле гениально нарисованной «Печки в мастерской» Сезанна (1865) красуется воочию сама «героиня», прямиком с Блошиного рынка!


fantin_latour_coin_de_table

А. Фантен-Латур «Угол стола» ©RMN(Museé d'Orsay)/Hervé Lewandowski


Еще одна волнительная задумка: выгородка, отчего-то в виде цыганской кибитки, посвященная «проклятым поэтам» Верлену и Рембо. Те же проклятые поэты на забавном групповом портрете А. Фантен-Латура «Угол стола» (1872 г.) Там во главе угла бородатые гении — тогдашние монмартрские мэтры. А в уголке стола, на отшибе, скромно притулились Рембо с Верленом. «Если не знаешь, откуда идешь, знай, по меньшей мере, — куда?» гласит пословица манушей. Но никто из персонажей на этой картине пока не знает: кто канет в безвестность, а кто уйдет в бессмертие?


«Высшей пробы балаган»?

Известно, что не стоит художественная парижская жизнь без осенней тематической мега-выставки. В отличие от ретроспектив какого-то мастера либо школы, такие выставки предъявляют миру некую эпоху либо иллюстрируют общественный феномен. Стоит вспомнить в этой связи «Меланхолию» (Большой дворец, 2006 г.), «Преступление и наказание» (Музей Орсэ, 2010 г.); или же прошлогоднюю экспозицию «Гертруда Стайн и Пикассо» (опять-таки в Большом дворце)...

На такие выставки ходят табуном, как на премьеры на Больших бульварах. Ибо здесь, как говорит экс-директор Музея Пикассо, умный скептик академик Жан Клэр, налицо некий «высшей пробы балаган». Дело в том, что подобный «педагогический» сценарий адресован не любителям искусств, а широкой публике, то бишь обывателю. Того, на которого уже в ХХ веке прочно наклеен обидный ярлык «Bohème bourgeoise» (в переводе «буржуазная богема»), сокращенно «бо-бо».

Все же, не будем огульно осуждать «богемную» идею. Ведь там признанные шедевры — бок о бок с неведомыми творениями  несправедливо забытых мастеров. И, глядя на афишу ностальгической выставки с отпечатанными «Грезами» (Rêveries») Ленуара, вспоминаешь «Колыбельную Монмартра» в исполнении чудесной певицы Коры Вокер:

«Слишком бледная луна

В молоко погружена.

Машет розовым лучом

Над опаловым плечом —

Круты лестницы Монмартра —

А влюбленным нипочем!..»

(Перевод автора статьи)

4 commentaires

  1. Vika dit :

    Прочтя статью, решила пойти на выставку. До какого она числа?

  2. От редакции dit :

    Выставка работает до 14 января 2013 г

  3. Владимир Наумов dit :

    Ну, Кира, прямо захлестнула красками! А уж насчет «скворцовой стаи творцов»! Прямо почти шедевр !

  4. Арвид dit :

    Спасибо Наумову понял при чем тут скворцы.

Laisser un commentaire

Votre adresse de messagerie ne sera pas publiée.

Envoyer un message
  1. (champ obligatoire)
  2. (e-mail correct)