В парижской галерее Montparnos проходит первая посмертная выставка прекрасного художника и гравера Исаака Сельникьера. Всё его творчество с самого начала и до последнегого дня неразрывно связано со Второй мировой войной, этой страшной трагедией Европы и, в частности, с историей её еврейского населения.

Dans la galerie parisienne « Montparnos » se déroule la première exposition posthume du peintre et graveur Isaac Celnikier. Toute son œuvre, de ses débuts jusqu'à ses derniers jours, est indissociable de la Deuxième Guerre mondiale. Cette horrible tragédie européenne et plus particulièrement encore dans l'histoire de sa population juive.

Исаак Сельникьер ©Борис Гессель | Isaac Celnikier ©Boris Guessel

Его картины, словно рентгеновские снимки, убедительно свидетельствуют о той «болезни», которая оставила свои незаживающие раны в душе и сердце всех тех, кого она так или иначе коснулась. И имя этой болезни — фашизм.

Исаак Сельникьер родился в еврейской семье в Варшаве 8 мая 1923 года. С 1934 по 1938, оставшись без отца, он живет в детском доме Януша Коршака. Этот «Фрейд детской психологии, символ Неизвестного еврейского отца» потом не раз появится в его работах.

После завоевания Германией Польши, зимой 1939, он с матерью и сестрой бежит в Белосток, занятый в то время Советской армией, получает советский паспорт со знаменитой пятой графой. В 1941 году ему даже удаётся, благодаря содействию одного комиссара народной милиции, участвовать в республиканской выставке независимых художников в Минске, в Доме колхозника. Когда фашисты входят в Белосток, начинаются массовые гонения на евреев. Он попадает в гетто.

Ses peintures, comme des radiographies, témoignent d'une manière poignante de cette « maladie » qui a laissé des traces indélébiles dans l'esprit et le cœur de ceux qu'elle a touchés, d'une manière ou d'une autre. Et le nom de cette maladie est le « Fascisme ».

Isaac Celnikier est né dans une famille juive à Varsovie le 8 mai 1923. De 1934 jusqu'en 1938, ayant perdu son père, il vit à l'orphelinat Janusz Korczak. Le symbole du père inconnu juif ne quittera pas son travail plus tard.

Après l'invasion allemande, l'hiver de 1939, il s'enfuit avec sa mère et sa sœur à Bialystok, occupé à l'époque par l'armée rouge. Là, il obtient un passeport russe doté de son fameux cinquième paragraphe. En 1941, grâce à l'aide d'un commissaire de milice, il participe même à l'exposition républicaine des artistes indépendants à Minsk, dans la maison du Kolhkoze. Lorsque les fascistes arrivent à Bialystok, les persécutions de masse commencent, et il se retrouve dans le Ghetto.

"Скалы в Sainte-Agnès" ©Борис Гессель | "Les Rochers à Sainte-Agnès" ©Boris Guessel

В августе 1943 года, после ликвидации гетто в Белостоке, Исаака сажают в тюрьму в городе Ломза, а затем начинаются долгие бесконечные страшные годы в фашистских концлагерях: Штуттоф, Аушвиц Буркинау 2, Аушвиц 3, Флоссенбург, Дахау. Пытки, унижения, ожидание газовой камеры.

Во время эвакуации лагеря из Флоссенбурга в Дахау поезд, в котором находился Исаак Сельникьер, подвергается бомбардировке. Раненого Исаака подбирают американские солдаты. После госпиталя он не хочет оставаться в Германии и обращается к советскому командованию с просьбой о возвращении в Белосток. Но его вместе с другими русскими выжившими пленниками концлагерей обвиняют в предательстве и сажают уже в советский лагерь Сумперк в Моравии. И снова унижения и пытки. Тем не менее, и здесь его используют как художника для создания портретов советских героев и пропагандистских лозунгов. Перед отправкой в ГУЛАГ ему удается сбежать и скрыться у друзей-евреев, которые помогают ему добраться до Праги. Оттуда он возвращается в Белосток, где, отдавая дань погибшим, помогает установить могилы жертвам гетто. Но скоро ему дают понять, что его усилия излишни и мешают тем, кто уже готов забыть прошлое. Исаак уезжает в Польшу.

En aout 1943, après la fermeture du ghetto de Bialystok, Isaac est emprisonné à Lomza, où commencent de longues et interminables années dans les camps de concentration fascistes : Shtuttof, Auschwitz, Birkenau 2, Auschwitz 3, Flossenburg, Dachau. Et il subit tortures et humiliations en attendant les chambres à gaz.

Lors de l'évacuation du camp de Flossenburg vers Dachau, le train d'Isaac est bombardé. Isaac, blessé, est retrouvé par des soldats américains. Après son hospitalisation, il ne veut pas rester en Allemagne et il s'adresse au commandement soviétique pour rentrer à Bialystok. Mais lui, ainsi que d'autres prisonniers et survivants des camps de concentration russes, sont accusés de trahison et enfermés cette fois dans un camp soviétique à Sumperk en Moravie. Et à nouveau soumis aux humiliations et aux tortures. Cependant, il est ici mis à contribution en tant que peintre afin de réaliser des portraits de héros soviétiques et des affiches de propagande. Avant d'être envoyé au goulag, il parvient à s'enfuir et se cache chez des amis juifs qui l'aide à atteindre Prague. De là, il rentre à Bialystok où il rend hommage et aide à construire les tombes pour les victimes du ghetto. Mais rapidement, on lui fait comprendre que ces efforts sont inutiles et gènes ceux qui veulent oublier le passé. Isaac quitte donc la Pologne.

"La femme accoudée" ©Борис Гессель

В 1946—1951 гг. он учится в Пражской Высшей школе прикладных искусств у чешского кубиста и экспрессиониста Эмиля Филла. Это направление становится и его собственным. Он также открывает для себя Рембрандта, Гойю и Пикассо, которых считает своими учителями, особенно Рембрандта, который «...первый изобразил еврея таким, каким он был, без карикатурности и прикрас».

Творческая манера Сельникьера как нельзя лучше отражает пережитое. Обрывистые, резкие линии, пространство без глубины, строгая палитра прекрасно доносят до зрителя переживания и страдания художника.

В 1957 г. он получает стипендию от Министерства культуры на поездку в Париж, где и решает обосноваться. Здесь он открывает для себя Сутина, который становится его любимым художником.

С 1969 года тема холокоста поднимается острее. Во многом этому способствовали антисемитские движения в 1968 году. Годом позже Исаак Сельникьер создаёт свой первый офорт. «Именно благодаря гравюре я смог восстановить конкретные моменты моей жизни». Гравюры становятся его графическим языком. Художник словно отказывается от цвета. «Пепел», «Буркенау», «Пленники» — все эти черно-белые листы, исколотые линиями и точками, словно поражённые осколками от взрывов снарядов или густо опутанные колючей проволокой, точно передают жуткую атмосферу концлагерей и даже крики замученных людей. Это матери, отцы, дети и их палачи. Крик и стон раздаются с полотен. Фактически, все картины имеют только один план — первый; нет глубины, нет пространства. Деформированные тела перетекают из офорта в офорт, из холста в холст, где неожиданные цветосочетания, широкие мазки, экспрессивные линии заполняют пространство.

De 1946 à 1951, il étudie à l'institut d'art appliqué de Prague avec le cubiste et expressionniste tchèque, Emil Filla. Il découvre sa vocation ainsi que Rembrandt, Goya et Picasso, qu'il considère comme ses maîtres. Particulièrement Rembrandt qui « ... est le premier à avoir représenté le juif tel qu'il était, sans caricatures ni fioritures. »

La manière de créer de Celnikier reflète au mieux le vécu. Des lignes raides et nettes, un espace sans profondeur, une palette restreinte, tout cela communique parfaitement les sentiments et le vécu du peintre.

En 1957, il obtient une bourse du ministère de la Culture pour un voyage à paris où il décide de s'installer. Ici, il découvre Soutine, qui devient son peintre préféré.

À partir de 1969, le thème de l'holocauste prend de l'ampleur. À bien des égards, cela a été provoqué par les mouvements antisémites de 1968. Un an plus tard, Isaac Celnikier crée sa première gravure. « C'est grâce à la gravure, j'ai été en mesure de récupérer des moments précis de ma vie. » La gravure devient son langage graphique. Comme si l'artiste se refusait la couleur. « Les cendres », « Birkenau », « Les prisonniers » — toutes ces pages noir et blanche transpercées de lignes et de points, comme touchées par l'explosion d'un obus ou frappées par des fils barbelés, transmettent fidèlement l'atmosphère sinistre des camps de concentration ; et même les cris des prisonniers torturés. Ce sont des maires, des pères, des enfants et leurs bourreaux. Des cris et des gémissements se font entendre de la toile. Pratiquement, tous les tableaux n'ont qu'un seul plan, le premier. Il n'y a ni profondeur ni espace. Les corps déformés glissent de gravure en gravure et de toile en toile, où des combinaisons inattendues de couleurs, de grands traits et de lignes expressives remplissent l'espace.

На вернисаже ©Борис Гессель | Le vernissage ©Boris Guessel

Наряду с такими монументальными работами, как «Буркенау», «Еврейские невесты», художник пишет также портреты, рисует натюрморты и пейзажи. Колоритные пейзажи и гармоничные натюрморты, вопреки всем ужасам войны, взывают к любви, к жизни. Особое место в его творчестве занимают женские портреты и обнаженные натуры. Он с нежностью пишет женские тела то пользуясь исключительно экспрессивными линиями, то теплыми красками.

Исаак Сельникьер участвовал во многих как персональных, так и коллективных выставках в Израиле, Франции, Швейцарии, Чехословакии, Норвегии, Англии.

В 1966 году Андре Мальро вручает Сельникьеру Орден кавалера искусств. А в 1993 Еврейский фонд Франции, целью которого является увековечивание памяти жертв геноцида, вручает ему приз «Памяти Шоа».

А в 2007 в Еврейском музее в Париже прошла выставка его триптиха «Буркинау» одновременно с выставкой Рембрандта, столь чтимого им художника. За несколько лет до этого Сельникьер пишет очерк «Мое прочтение Рембрандта», где как раз указывает на связь между живописью и образами нидерландского художника и его собственной, и рассказывает свой путь «глазами Рембрандта» от бездны к свету.

Феноменальная память не давала Исааку Сельникьеру покоя, не позволяла забыть малейшие детали и постоянно подталкивала его на новые сюжеты. Овладев прекрасно русским языком, находясь ещё в концлагерях, он до конца жизни не только говорит на нем, но и помнит наизусть Есенина, Маяковского, Блока. По словам художника, они помогли ему выжить в нечеловеческих условиях, «навещая его».

Подобно Гойе, который своей серией «Ужасы войны» не дает нам забыть эпоху инквизиции, или как Пикассо своей «Герникой» - войну в Испании, творчество Сельникьера — это горькая память и жестокое напоминание о трагедии, которая не должна повториться, и настоящий гимн жизни в красках.

À côté de travaux monumentaux tels que « Birkenau » ou « La Fiancée juive », le peintre réalise également des portraits, des natures mortes ainsi que des paysages. Contrairement aux horreurs de la guerre, les paysages colorés et les natures mortes harmonieuses font l'éloge de l'amour et de la vie. Les portraits de femmes et de nus occupent une place particulièrement importante dans l'œuvre de l'artiste. Le peintre dépeint avec beaucoup de tendresse les corps féminins en utilisant des traits exceptionnellement expressifs et des couleurs chaudes.

Isaac Celnikier a participé à plusieurs expositions personnelles et collectives en Israël, France, Suisse, Tchécсoslovaquie, Norvège et en Angleterre.

En 1966, André Malraux remet à Celnikier le grade de chevalier de l'Ordre des Arts et des Lettres, et en 1993, Le Fonds Social Juif Unifié de France, dont le but est de perpétuer le souvenir des victimes du génocide, lui remet le prix « Mémoire de la Choa. »

En 2007, se tient au musée d'Art et d'Histoire du judaïsme à Paris une exposition de son triptyque « Birkenau », exposé simultanément avec les œuvres de Rembrandt, tellement admiré par le peintre. Quelques années auparavant, Celnikier avait écrit l'essai « Ma lecture de Rembrandt », qui confirme le lien entre ses œuvres et les peintures et images de l'artiste néerlandais. Celnikier y décrit également son chemin « à travers les yeux de Rembrandt », de l'abîme à la lumière. Sa mémoire phénoménale ne laissa aucun répit à Isaac Celnikier. Elle l'empêcha d'oublier les moindres détails, le menant ainsi constamment vers de nouveaux sujets. Ayant parfaitement appris le russe lors de son séjour dans les camps de concentration, Celnikier ne fait pas que le parler, mais se souvient également par cœur de Serge Essenine, Vladimir Maïakovski et Alexandre Blok. Selon l'artiste, ceux-ci l'ont aidé à survivre dans des conditions inhumaines, « en lui rendant visite ».

Comme Goya, qui ne nous fait pas oublier l'époque de l'inquisition avec sa série de planches « Les Désastres de la Guerre », ou comme Picasso, dépeignant la Guerre d'Espagne dans son œuvre « Guernica », l'œuvre de Celnikier est une triste mémoire et un cruel avertissement d'une tragédie qui ne doit pas se répéter ; un véritable hymne à la vie en peinture.