Когда окружающая действительность становится нестерпимой, самое время окунуться в мир прекрасного. Возможность для парижан – в шаговой доступности. Для остальных – чуть дальше, но вполне реальна.

Мир галантных празднеств, модный в XVIII веке, на полгода занял крыло фешенебельного особняка, в котором располагается парижский музей Жакмар-Андре.

А.Ватто «Затруднительное предложение», 1715—1720 | A.Watteau La Proposition embarrassante, vers 1715—1720 ©The State Hermitage Museum, Saint-Petersburg,2014

В старинных залах живет другая эпоха, далекая и совершенно нереальная, в прямом смысле слова. Потому что даже в самый изысканный из веков (стиля рококо) художникам не удавалось достоверно отобразить натуру (так, во всяком случае, утверждают кураторы выставки).

Поэтому именно воображаемые и полностью придуманные, а не существовавшие на самом деле сценки веселого времяпрепровождения запечатлены на полотнах великих: от Ватто до Фрагонара.

Антуан Ватто стал создателем нового жанра в живописи, тех самых «галантных празднеств» (fêtes galantes), которым не смогли подобрать никакой серьезный «изм», а потому так и оставили как название отдельного течения. А самого художника, принимая в члены академии, после долгих совещаний записали как мастера изображения этих самых жанровых сцен (правда, есть противоположные сведения, что все-таки дали ему академика исторической живописи).

Как бы там ни было, Ватто стал родоначальником направления по одной простой причине: во всех других жанрах существовали жесткие каноны, а ему хотелось экспериментировать сколь душе угодно. На новом непаханом поле такая анархия допускалась. Вот и весь ответ.

Живописной свободы Антуану Ватто хотелось не от недостатка профессионализма (это примета уже нашего времени), а от его переизбытка. Потрясающий рисовальщик и трудоголик, он оставил тысячи великолепных эскизов, переплетенных в большие тетради. А колористические возможности его палитры уже при жизни считались безграничными. Из объемных переплетов он извлекал наброски, компоновал их и вставлял в рожденный в его воображении пейзаж. Поэтому скульптура из Версаля на его полотне прекрасно чувствовала себя среди римского ландшафта. Ну кто бы ему это раньше позволил? В рамках же нового течения все было возможно.

Вдобавок Ватто мог поместить в центр такой композиции известную звезду балета, образ яркий и узнаваемый, как если бы сегодня на полотне красовалась, скажем, Катрин Денев.

Н.Ланкре «Камарго, танцующая с партнером», 1727 | N.Lancret La Camargo dansant avec un partenaire, 1727 ©Courtesy National Gallery of Art, Washington

И вот из таких «коллажей», только не вклеенных, а выписанных (и это, значит, не достижение ХХ века?), складывалась картина Ватто. Из кусочков реального рождался почти сюрреалистический по тем временам сюжет. Что стало несомненным прорывом в искусстве. Да и саму идею картины у Ватто можно назвать почти абстрактной, т.к. никакого четкого плана она не требовала, кроме как отображать нечто эфемерное и неуловимое, передавать атмосферу легкости и беззаботности.

Интересно, что в королевских коллекциях работ подобного рода не встречалось, там царили каноны исторической живописи или чисто декорационные мотивы. А галантные увеселения – романтические встречи, пикники, охотничьи пирушки – вся эта легковесность оседала в коллекциях богатых вельмож или фавориток короля, и позже у высших слоев буржуазии.

Последователь Ватто Франсуа Буше добавил к невинным шалостям хорошую долю эротизма. На его полотнах стали встречаться полуобнаженные красотки, купающиеся в водоемах или предающиеся любовным утехам с прекрасными кавалерами. Подобные заказы вешали уже в опочивальнях и прочих укромных будуарах.

Ф.Буше «Прелести сельской жизни», 1735 |F. Boucher Les charmes de la vie champêtre, 1735 © RMN-Grand Palais, Musée du Louvre

Наследниками Ватто по части несбыточных мечтаний и изображения утопического общества стали Николя Ланкре и Жан-Оноре Фрагонар.

«Галантные празднества» вошли в историю как чисто французское явление XVIII века. В то время итальянские живописцы уступили пальму первенства французским братьям по цеху, и Париж заявил себя как центр модных тенденций.

Последней работой Фрагонара из цикла галантных праздников стало масштабное полотно «Праздник в Сен-Клу».

Ж-О Фрагонар «Праздник в Сен-Клу», 1775 | J-H.Fragonard, La Fête à à Saint-Cloud, 1775 ©RMN-Grand Palais

В начале XIX века оно вместе с особняком, в котором висело, перешло в ведение Банка Франции (расширяясь, банк выкупил соседний особняк). Так и оставаясь там до наших времен, оно редко покидает защищенную от чужих глаз территорию. Висит картина в салоне Фрагонара, который граничит с кабинетом директора главного банка страны. Увидеть «Праздник в Сен-Клу» воочию – редкая удача.

Если французские короли вольных веяний в своих картинных галереях не допускали, даже в неформальной обстановке позиционируя себя в первую очередь политиками и государственными деятелями, то в других европейских монархиях дела обстояли иначе. И Россия не была исключением. На выставку из петербургского Эрмитажа привезли «Испанское чтение» (Lecture espagnole) Карла Ван Лоо (Carle Van Loo). Картину в свое время приобрела Екатерина Великая с подачи Дидро. Об этой покупке много писали все журналы той эпохи, т.к. она стала самой дорогой за всю историю XVIII века.